Обернувшись, он нашел то, что искал: плошку с источником света, и смел ее на пол с исступленным рыком. Зачем он не задул эту проклятую свечу? Уступил своей слабости, хотел лишь подольше налюбоваться неявной, тайной красотой островитянки. А ведь она тоже смотрела… видела его глаз, его прочие шрамы. Безумный дей! Глупая девчонка!
– Мой дей…
Оставшись без последней свечи, Рогар обернулся на женский голос, сдерживаясь из последних сил, чтобы не сорваться на еще одну неразумную, решившую, что может рисковать добрым расположением бога. В темном силуэте не угадывался цвет волос, но он все равно узнал жену старейшины.
– Кайлин выбежала отсюда в слезах… она вас рассердила?
– Что тебе-то от меня нужно? – как ни странно, Рогар ощутил, что вот на эту женщину он не может сердиться. Слишком она напоминала ему Ириллин, а Ириллин всегда была добра к нему, всегда была ему не только любовницей, но и другом. Проклятье, Ириллин… она же все поймет, даже если он ничего не скажет ей. Это окончательно уничтожит ее.
В липкой, пропахшей его потом и похотью темноте шатра женская фигура мягко скользнула к дею.
– Вы были правы, – горячее дыхание овеяло его обнаженную грудь, когда женщина почти уткнулась в него носом, – с первого мига, как я увидела вас, там, на причале, я не могу думать ни о ком другом. Кайлин была у вас недолго, мне кажется, вы остались недовольны. Если это – мой единственный шанс загладить ее вину… и вообще мой единственный шанс…
– Стой, – он перехватил ее за плечо, – это твой муж послал тебя ко мне?
Едва слышно прошелестел тихий вздох.
– Я же сказала, мой дей. Я не хочу сейчас думать о муже… мой муж стар и уродлив, а вы молоды и бессмертны…
Ласковые женские руки потянули вниз ткань его шоссов, теплые губы, похожие на приоткрывшиеся лепестки цветка, обхватили член. Вот теперь женщина доставляла удовольствие Рогару, а не он вколачивался в женское горло с пониманием, что самого желанного все-таки не добьется. Ее влажный язык прошелся по всей длине ствола, приласкал головку, и дей застонал, запустив пальцы в женские волосы и представляя себе совсем другие губы и язык…
…искусанные, обветренные губы и маленький робкий язычок, который он чувствовал в глубине невинного ротика рачонка…
…невинного до этой ночи…
Он рывком поднял женщину с колен и ощутил, как она сама льнет к груди в поисках ласки. Подхватил ее на руки и сделал шаг к постели.
– Я сделаю все, что вы захотите, мой дей. Только будьте осторожны… у меня ребенок…
Рогар опустил женщину на меха и коснулся ладонью небольшой, но вполне определенной округлости под пупком. Нет, конечно, он не станет вредить этому нерожденному малышу.
– Вы его благословите? – спросила будущая мать с надеждой.
– Уже это сделал.
Она тихонько и счастливо засмеялась, накрыв его руку своей ладонью, словно это он был отцом плода.
– А у вас есть собственные дети?
«Предатель».
«Предатель».
«Предатель».
Рогар тряхнул головой.
– Нет.
– Значит, еще будут. Какая-нибудь женщина охотно родит вам дитя. Кайлин бы точно смогла…
Он быстро заткнул ей рот поцелуем, перевернулся на спину, увлекая ее на себя, услышал тихий стон. Вот так – хорошо. Двигаться в одном ритме с этим податливым, мягким женским телом, будто занимаешься любовью с Ириллин. Это не измена. Вот чуть раньше, с рачонком, была измена, а сейчас – нет. Грань здесь тонка и едва заметна, не каждый разберется, не все сумеют понять.
