Но тень лишь осторожно крутилась, как собака, вынюхивающая след, и Рогар прищурился. Он вновь взглянул на усыпанные огоньками склоны. Теперь они уже не казались ему родинками на спине любимой – скорее глазами хищных зверей, выжидающих в засаде. Может, кто-то из камнелюдей осмелел и спустился, чтобы поближе рассмотреть препятствие, мешающее добраться до манящего, поющего, сверкающего разлома?
– Камнелюди слишком дикие, чтобы действовать так аккуратно, – прозвучал рядом голос, и Рогар скрипнул зубами. Ему не требовалось поворачиваться, чтобы увидеть, кто стоит на балконе бок о бок с ним. Мальчик, сжимающий в руках спеленутого младенца. И в тот же миг ужасно заболела нога. И в ухо, не защищенное пробкой, запела, завыла, застонала Подэра.
– Это не камнелюди, – продолжил тем временем мальчик, – и не меаррцы. И никто из тех, кого ты бы мог ждать.
– Значит, это мне только кажется, и никого там нет на самом деле! – зарычал Рогар, мгновенно выйдя из себя.
Человек внизу будто бы всполошился от звука его голоса, он отпрянул от ворот и бросился бежать в полутьме, отчетливо скрипя по снегу тяжелыми сапогами. Плащ темным крылом развевался за его спиной. Рогар стиснул зубы так, что, показалось, они вот-вот начнут крошиться.
– Этого не существует, – он зажмурился, потряс головой, снова посмотрел. Темная фигура на белом снегу оглянулась через плечо, но лица в черном провале капюшона было не видно. Рогар снова зажмурился. – Не существует. Как мальчика. Как твари. Как всего остального…
В одном ухе стояла блаженная тишина, в другом – хрустели по снегу сапоги человека. Рогар зарычал уже громче, еще раз тряхнул головой, а затем резко развернулся, сильно припадая на больную ногу, вошел в покои, подхватил с пола первый попавшийся обломок деревяшки, вышел обратно на балкон. Замахнулся – рука, закаленная в боях, не дрожала. Метнул.
Раздался всхрип и бульканье, фигура взмахнула руками и упала в снег. Рогар зажмурился, потряс головой, посмотрел. Лежит, не шелохнется. Зажмурился. Открыл глаз. Лежит. Посмотрел на мальчика – тот беспомощно пожал плечами.
– Кругом враги, папа. Ты опять забылся и перестал о них думать.
Рогар развернулся и пошел в спальню, чтобы найти то, что можно накинуть на себя.
– Если ты не сдашься, они убьют тебя. Как убили нас и маму, – ни на шаг не отставал от него мальчик, – а потом они убьют всех, кто тебе дорог. И всех людей на Эре. Всех детей. Выпьют моря и сожрут все живое. Это все равно случится. Лучше бы тебе сейчас со всем покончить. Уйди в разлом самому, не дожидаясь худшего. Чтобы хотя бы не видеть, как…
– Заткнись! – рявкнул на него Рогар, пытаясь засунуть непослушную ногу в штанину шоссов и сражаясь с надорванной рубашкой. Мысль о рачонке, которая ждет его, чтобы переодеться для иххорана, мелькнула и тут же исчезла, погребенная под вехами иных, более серьезных забот. Пусть все в цитадели сейчас веселятся, один-то он никогда не расслабляется, всегда стоит на страже. Они глупые и слабые, но он не такой. Ничего удивительного, что его не тянет веселиться.
Кое-как одевшись, Рогар поспешил во двор. Тут и там слышался смех, женские игривые взвизгивания. Поймав за шиворот какого-то кнеста, бегущего со всех ног за полуодетой иххой, Рогар без объяснений потащил его за собой.
Ему нужен этот человек, чтобы кое в чем убедиться.
К счастью, парень еще не успел сильно напиться и сообразил, кто перед ним, начал сам быстро переставлять ноги и дальше пошел уже без дополнительных принуждений. Вдвоем они пересекли двор, спустились в проход под цитаделью, где Рогар сорвал со стены один из факелов и вручил его кнесту. Собственноручно он отпер хитроумный засов на воротах, сконструированный им при помощи полученных на Подэре знаний. Невозможно открыть, не зная небольшой секрет. Пусть цитадель не защищена со стороны Эры, но и не совсем уж наивна и беззащитна. Сколько ни крутись у ворот, обманом ты их не возьмешь.
