– Арина… – заикаясь выговариваю, глядя на Данилу. – Арина пропала…
– Как пропала? Когда?
– Она пошла гулять… тогда… ты видел…
– Софья, ты с ума сошла? Твоей сестре пять лет всего! Как можно такого ребёнка одного отпускать? Это Москва! Огромный город! А ты…
– Варя… Варвара Михайловна, пожалуйста, – Даня тормозит её, видимо считывая моё состояние. – Соня, ты везде смотрела? Может, она уже домой пошла, пока ты тут?
– Куда, домой? Мы тут живём. В комнате охраны.
Вижу, как округляются его глаза. Не знал? Или думал мы так, временно тут?
– Я не знаю, что делать, мне страшно…
– Тихо, успокойся, я… я с тобой…
– Данила, мы… мы опаздываем. – Варвара говорит тихо, но я слышу, и в ужасе от того, что Даня уйдет.
– Варь, слушай, я не могу уйти, надо помочь, ребёнок пропал.
– Чем ты поможешь? Полицию нужно вызывать. Пусть они ищут.
Слово «полиция» вводит меня в ступор.
– Варь… я понимаю, но… Я…
Я с трудом соображаю, что происходит. Но мне так плохо оттого, что он может уйти сейчас! С другой стороны – пусть. Я тут только время трачу пока моя сестра где-то там, одна! На улице уже совсем темно…
Срываюсь с места, иду к охраннику.
– Георгий Гурамович, мне помощь нужна, у меня сестра пропала… Вы можете по камерам посмотреть?
Минута, дядя Жора щелкает кнопкой мыши, отматывая время на записи камер, задает вопросы, во сколько, где…
– Полицию надо, Софья.
– Да, я знаю, я…
Я просто дико боюсь! Особенно, после того, что сегодня наговорила Аделина. Опека. Детский дом.
Мне страшно! Очень, очень страшно!
– Соня… – чувствуя рядом его, не соображаю что делаю, просто поворачиваюсь, головой втыкаюсь в его грудь…– надо полицию… Нельзя ждать, Сонь…
Киваю, говорить уже не могу. Меня накрывает темнотой.
Пусто. Темно. Глухо…
Чудится голос бабули.
– Что же ты, Сонечка, не доглядела за Аришкой…
Не доглядела. Я виновата. Только я! Как я могу её отпустить? Почему решила, что ничего с ней не случится тут, во дворе? На что надеялась?
– София? Софья? Очнись!
Прихожу в себя на лавочке, Мария Степановна, моя коллега по клинингу тычет мне в нос ваткой с нашатырём. Чуть поодаль стоит Даня. Не ушёл…
Ирина Вениаминовна тоже тут, видно, волнуется. Еще пара педагогов, дети из разных студий.
– Вот так, нормально. Водички дайте!
Даня протягивает пластиковый стаканчик.
– Пей. Испугалась. Давай, приходи в себя. Бывает. Все дети бегают. Мои меня вечно до приступа доводили.
Хочу сказать, что Арина не бегает и не могу. Язык не шевелится.
– Всё нормально будет. Полицию вызвали, сейчас будут.
Полиция…
Я словно заледенела. С ужасом думаю, что Арину заберут. И что я буду делать?
Господи, помоги…
Меня трясет. Еще сильнее начинает трясти, когда двери широко распахиваются и в холл заходят два сотрудника полиции.
Капец…
Я просто не знаю, что еще сказать. На Соню жалко смотреть. Нет, я понимаю, что в чем-то Варвара права – как можно было отпустить на улицу пятилетку, одну?
Мои сестрицы старше, Ванде восемь, Дарине шесть. Они гуляют одни всего полгода и то – во дворе нашего дома, за забором. Раньше они и там были либо со мной, либо с няней.
Соньку трясёт, я сам в шоке – нет, ну реально это ЧП, всё серьёзно. Ребёнок пропал. И уйти я не могу.
У нас с Варварой билеты в театр, мы спешим, но уехать сейчас…
– Варя…
– Не называй меня так тут, с ума сошел, – шипит она, смущаясь и краснея.
– А что такого? Девчонки наши тебя все по имени называют, и ничего? Да и парни…
