Отец за последние годы сильно сдал. Много хмурится. Вечно недовольный всеми, даже мной. Разве что появление Анны в его доме позволило ему немного вернуться к себе прежнему.
- Где она? – интересуюсь вскользь.
Мы оба понимаем, о ком идет речь.
- В спальне. Не ест, не пьет. Бунтует. Неужели это разумное поведение разумной женщины? – недовольно взмахивает руками.
Я иронично поднимаю бровь.
Это мне говорит безумец, двадцать лет преследовавший любимую женщину?
- Сейчас с ней психолог, - сдвигает брови к переносице, - раньше она хотя бы плакала. Теперь молчит.
Пытаюсь вразумить отца:
- Она потеряла дочь. Я уже не говорю о муже…
- И не говори о нем, - сжимает руки в кулаки, - я недоволен проделанной тобой работой, сын.
- Такое бывает, отец, когда мне приходится принимать решение за считанные секунды.
- Я хотел увидеть ее тело.
- Какое тебе дело до ее тела? – взрываюсь я, - нет ее, и все на этом. Мне что, надо было труп ее везти двое суток?!
Отец поджимает губы. Снова недоволен.
- Не повышай голос на отца.
- Прости.
Его телефон звонит. Я стараюсь скрыть нервозность. Играть против отца было сложно, он слишком хорошо меня знает.
Эмин, возьми себя в руки.
Не повышай голос на отца.
Не привлекай его внимание.
Иначе поплатишься за предательство. Все поплатились. Булат даже женщину, которую он когда-то любил, превратил в тень.
- Булат слушает.
Отец откидывается на кресло. По телефону говорят нехорошие вещи, сразу читаю по его глазам.
Тотчас же телефон с грохотом летит на стол. Мысленно делаю глубокий вдох, внешне остаюсь непроницаем.
- Проблемы?
- Скажи мне вот что, сын. Зачем ты поехал в Сибирь?
Напрягаюсь внутри. Внешне усмехаюсь.
- Захотел исполнить твое поручение лично. Мне приятно получать от тебя похвалу, но в этот раз я получаю от тебя только недовольство.
- Ты не спросил моего разрешения.
- Я лишь проследил за выполнением.
Он смотрит на меня долго. Думает о чем-то. Стараюсь взгляд не отводить и вести себя повседневно.
- Тогда хреново ты проследил за выполнением, сын. У нас проблема.
- Какая?
- Девчонка из ее города подала портреты моих людей в полицию. Думаю, это подруга ее дочери. Литейникова Кристина, 18 лет.
Я чертыхаюсь. Вот же… дерьмо.
Я ведь спрашивал у Дианы, видела ли она их лица по камере.
- Вот я проследил, Эмин. Вот у меня схвачено. Один звонок, и я узнаю свежие новости из органов. А что сделал ты?
Сжимаю кулаки. Мало мне истерик Дианы, так она еще и соврала мне, глядя прямо в глаза. Не понимает, что мы на одном фронте воюем.
Убью чертовку!
- В каком месте ты проследил, Эмин? В общем, замяли. Подружка на тебе, придется убрать.
- Сделаю.
Грозные черты отца преображаются. Его крупная фигура потягивается на стуле, а свои крепкие руки он заводит за голову. Борода будет побольше моей, да и взгляд у него с выдержкой. Более прожженный.
Вижу в нем себя будущего, и от этого представления каждый раз мрачнею.
- Сын, не превращайся в меня. Ты весь помрачнел. Так скоро как две капли воды станем, - Булат смеется.
- Мы и так две капли воды, - заверяю отца, - мне пора. Проводишь?
Шагаю по дому, который когда-то любил. Этот дом слышал много рассказов и сказок, но больше всего он слышал имя «Анна».
Большая часть моего детства напитана этим именем. Я засыпал и слышал его. Просыпался и помнил его. Отец постоянно говорил об этой женщине.
Я не думал, что так можно любить.
Раньше не думал…
Мы проходим мимо спальни, и я вижу ее. Знаю, что она чертовски красивая женщина. Не зря отец полюбил ее. Но сейчас она больше всего напоминала тень.
