Серьёзно, так бы они на Настю и внимания не обратили!
Так что нам пора.
- Настя, пошли домой! – кричу ей, вставая.
Ребёнок оборачивается мигом. Послушная моя.
- Ну ещё пять минуточек, - складывает ладошки домиком в умоляющем жесте.
- Никаких пяти минуточек, - подхожу ближе. – Прощайся и пошли.
Настюха от обиды раздувается, как рыба фуга, но слушается и недовольно плетётся за мной, бубня какие-то гадости себе под нос.
Я не одёргиваю. Пусть выбубнится. Так ей легче.
Мы выходим со двора через тропинку, протоптанную между густых кустов акации.
- Я пить хочу, - хнычет Настя.
- Дома попьёшь.
- Илона, ну я очень-очень хочу! – канючит без конца.
- Настя, - устало смотрю на неё. – Тут недалеко. Пошли.
- Ну, пожа-а-алуйста.
- Ладно, сейчас.
Мы сворачиваем на небольшую улочку, упирающую в более оживлённую магистраль, чтоб дойти до ларька. Он словно одинокий синий зуб, несуразный и покосившийся на одну сторону, застыл посреди тротуара. На витрине всё, что хочешь: от кукол Барби внавалку до жвачек и газет. Даже трусы неделька продаются.
Держу Настю за руку, рассматриваю витрину.
- Так… чего ты хочешь? – бормочу, то ли размышляя, то ли спрашивая.
- А чего хочешь ты? – раздаётся рядом голос Громова.
Невольно подношу руку к груди, словно меня кондратий схватить готов. Первый импульс – отшатнуться. Настолько внезапно Юра врывается в моё личное пространство.
- Что за манера сегодня у всех – подкрадываться?
- А кто подкрадывался уже? – подозрительно интересуется Гром, придвигаясь ближе.
Запах от него одуряющий. Крем для бритья и какой-то парфюм. Мне он кажется чертовски привлекательным. Втягиваю густой июльский воздух, по которому плывёт что-то сандаловое и терпкое в мою сторону.
«Небось и трахается, как бог, а?» – звучит в ушах голос Ляли.
И я вопреки собственным убеждениям начинаю покрываться мурашками.
В голове звенит: лучше он, чем какой-нибудь Бык или того хуже. Лучше он.
Приходится тряхнуть головой, чтобы прогнать наваждение. Усилием воли удерживаю себя на месте.
Моя Настёна смотрит на него, жмётся к моему боку. Кладу ладонь ей на голову, успокаивая.
- Этой мой знакомый.
- Друг, - поправляет Громов и чуть наклоняется вперёд, чтобы лицо его оказалось на одном уровне с детским. – Меня Юра зовут.
- Настя.
- Хочешь конфету? Чупа чупс?
Настя хмурится, поджимает губы. Знаю, ей очень хочется, но она отрицательно мотает головой. Её родители довольно обеспечены, уверена, у неё дома этих чупа чупсов завались, но какой ребёнок откажется от ещё одного? Однако Настя отказывается.
- Мне мама говорила, что от незнакомых людей нельзя конфеты брать.
Громов переводит взгляд на меня.
- А Принцесса Илона ничего не говорила по этому поводу?
Настя пшыкает от смеха.
- Принцесса Илона, - повторяет, с улыбкой запрокидывая голову и смотря на меня. – Принцесса Илона.
- Ну так? Она о чём тебя предупреждала? – напоминает Гром.
- Она тоже говорила. То же самое.
- Ладно, тогда давай я Принцессе Илоне что-то куплю, а она с тобой поделится?
Настя снова неуверенно смотрит на меня, но кивает.
Хмыкаю… а Громов не дурак, такой ход конём сделал.
- Просто Илона, - поправляю. – Без принцесс давай.
- Ещё чего, мне так больше нравится, принцесса… - подмигивает. – Колы?
- Спрайта, - подмигиваю в ответ. – Настюхе сок яблочный.
- Принято.
Отоварившись в ларьке, мы с Настей поворачиваем к дому, а Громов без лишних слов увязывается за нами. Кошусь на него какое-то время, он уверенно держится рядом, словно мы вместе гуляем. Интересно, он так до самого Настиного дома шагать планирует?
