Он может. После того, что я учудила, еще как может! И будет прав в какой-то степени.
– Возможно, даст задание дополнительное, – пожимаю плечами.
– Я тебя жду на нашем месте, тогда. Или хочешь, останусь под дверью, – затараторил Вадик, бросая настороженные взгляды на Дениса.
– Вадь, ну, не съест же он меня, правда? Боюсь, ректорат такого подхода к обучению не одобрит, – усмехаюсь, а у самой все внутри дрожит. Что это? Страх? Или предвкушение возможности остаться с Громовым один на один?
– Ладно, Уль, – наконец сдается мой верный товарищ. – Наберу тебя через десять минут, если не придешь, – наконец отмирает.
– Договорились, мой верный рыцарь.
– Вот я бы такой самоуверенной не был! Этот дядька даже меня пугает, Елагина.
А мне хотелось ляпнуть: чего его бояться, он же в душе такой пушистый котик. Но я вовремя прикусила язык.
Вадик, еще разок настороженно оглянувшись, направляется к выходу и закрывает за собой дверь.
Он был последний. Дальше тишина.
Все вышли.
Остались лишь мы вдвоем.
Наедине.
Мы сверлим другу друга взглядами, оба не решаясь заговорить. Я переминаюсь с ноги на ногу под прицелом глаз Дениса. А он стоит и стол свой рабочий задницей подпирает. Вальяжно так.
Черт, если еще хоть пара секунд продлится это жуткое молчание…
– Значит, Елагина Ульяна, – наконец заговорил мужчина. – Ульяна, – тянет он мое имя, словно пробует его на вкус.
Картинки, всплывшие в моем воображение, тут же заиграли яркими красками.
Мне больше нравится, когда он зовет меня Яна. Никто меня так не зовет. Но он об этом не узнает.
– Она самая, студенческий показать?
– Еще, может, чего покажешь? – усмехается Громов не по-доброму. Качает головой. А во мне просыпается злость, потому что он не имеет никакого права разговаривать со мной в таком тоне. И вести себя так тоже права не имеет! Что он о себе возомнил?
– Только если средний палец.
– Принцесса за две недели зубки отрастила? Забавно. Я все думал, мозг сломал, почему ты сбежала? – отталкивается от стола и медленно приближается ко мне с грацией хищника.
Я отступаю. Вжимаюсь в столы, стоящие на первом ряду. Сглатываю с трудом вязкую слюну, загипнотизированная его темным взглядом. Взгляд сам собой на губы падает. В горле пересыхает.
– А ты, оказывается, и имени настоящего своего не сказала, – мужчина приблизился так, что осталось между нами пара жалких шагов.
– Почему же? – усмехнулась.
В нос ударил такой знакомый запах туалетной воды с примесью мужского геля для душа. Горький, щекочущий, глубокий. Так бы и дышала им одним.
Колени мои дрогнули, и я вцепилась руками в стол за спиной.
– Я сказала: Яна. Уль-Яна. Это сокращение. Я никого не обманывала. Тут твои обвинения безосновательны.
Денис в два шага оказывается около меня и упирается в стол руками по обе стороны, захлопывая ловушку. Наши лица непозволительно близко. Я чувствую его дыхание. Оно осталось одно на двоих. До дрожи хочется закрыть глаза и ощутить… снова ощутить…
Стоп, Ульяна! О чем вообще думаешь, девочка?
– Ответь мне на один-единственный вопрос, – смотрит в глаза, словно в душу заглядывает, все веселье из тона улетучилось. – Почему? – зазвенела сталь.
Мне не нужно переспрашивать его, о чем он толкует. Я все прекрасно знаю и понимаю. Но что я ему скажу? Испугалась? Испугалась, что на одну ночь? Глупо. Очень глупо и не по-взрослому. А я не хочу, чтобы он считал меня маленькой девочкой! Хотя, наверное, что я ему сейчас ни скажу, он будет думать именно так.
