- Единственное, что мне колет глаза, так это то, что ты не даешь спокойно жить и дышать моей девушке. Ее напрягает твое присутствие в этой школе. Думаешь, она мне не рассказала, как ты ее доставал еще на Олимпиаде в апреле, м-м? Рассказала. И вот ты здесь и черт его знает, как ты втерся в доверие к ее папаше. Ходишь, вынюхиваешь, после тренировок ее караулишь. Нездоровая фигня, чувак. И я в одном шаге, чтобы устроить тебе райскую жизнь, — все это он цедил мне в лицо, пока его дружки держали меня за руки.
- Райская жизнь, - потянул я, - всегда о такой мечтал.
- Сука, - и я неожиданно получил резкий удар в живот, а потом и еще один.
Больно, но я даже не пикнул, тем самым выводя из себя Седых, да так, что вся его физиономия покраснела от ярости.
Еще один удар и снова молчание.
- Мразота нищебродская, - и тогда он зарядил мне унизительную пощечину, совершенно точно провоцируя меня на конфликт.
И я почти уже на него поддался. Хрустнул шеей и только было хотел смачно съездить лбом по носу этого гребаного мажора, как в наш «уютный» мирок ворвался какой-то незнакомый мне учитель.
- Седых? Опять кошмаришь очередную жертву? Вот я все твоему отцу расскажу, - гневался мужчина, а с моих рук тут же исчезло навязчивое давление.
Ссыкуны. Трое на одного. Ну вот прям фу!
- Никого он не кошмарит, - тепло улыбнулся я преподу, но показательно отряхнулся.
- Вот видите, Иван Виссарионович, никого я не кошмарю, - пожал плечами Седых.
А потом я ушел, но четко понимал, что с этими скотами надо что-то решать. Мне нужна Арина. Я за ней сюда приехал. Нужны бабки ей? Ну так будут. Просто надо немного подождать, а там уж весь мир будет у ее ног. Я не отец и его ошибок совершать не стану, так что все у нас будет по-другому, как у людей.
Она моя принцесса, а я ее принц на белом коне. Сказка!
Обогнул преподавателя и пошагал туда, куда и направлялся – набить желудок. А успешно справившись с этим делом, отправился на последние два урока химии.
С порога меня сразу же взяла в оборот училка.
- О, новенький! Гордеев, да?
- Ага, - кивнул я.
- Пошли-ка со мной, надо помочь принести пару коробок из подсобки для лабораторных.
- Не вопрос, - скидываю я рюкзак на ближайшую парту и иду вслед за женщиной. Улыбаюсь сам себе, она похожа на гнома – маленькая, полненькая и рыжая. У нее даже фамилия говорящая – Малышкина. Малышкина Марина Альбертовна.
Доходим до подсобки, и она долго копошится между стеллажей, а я, пока есть свободная минутка, переписываюсь с отцом. Он интересуется как дела у теть Зины и меня, как успехи в новой школе и нашел ли я себе новых друзей. В Питере их была тьма, а тут ни одного, но сообщать это родителю я не собираюсь. Зачем?
- Вот, бери эти две коробки, - указывает мне преподаватель, а я вздрагиваю от неожиданности, погруженный в свои мысли.
Подхватываю, на что указано и иду обратно, пока химичка суетится рядом, переживая за сохранность своих колб и мензурок.
- Ой, осторожнее! Гремит как. Так, так, не разбей только ничего. Ой…Ага, ставь сюда, - и указывает мне на стол в учительской при кабинете химии.
- Это все? – спрашиваю я, слыша как надрывается звонок на урок.
- Нет, помоги разобрать, - и мы вдвоем долго и упорно потрошим коробки, пока женщина не нарушает тишину вопросом, - у тебя только по математике хорошо или ты полный технарь?
- Полный, - киваю я.
- На Олимпиаду по химии не хочешь поехать в этом году? – пытается заглянуть она мне в глаза.
