- Не хочу, - честно отвечаю я.
- Но поедешь, - кивает она уверенно, и я хмыкаю.
- Поеду, если очень надо.
- Отлично! Запишу тебя после уроков, не убегай быстро.
И машет мне следовать за ней, где уже весь класс ждет только нас двоих. Меня, конечно, не точно, но вот учителя так уж наверняка.
- Так, Гордеев, садись к Толмацкой, - неожиданно повелительным тоном объявляет химичка и я без промедления делаю так как мне говорят.
Рябова, та, что Оля, недовольно закатывает глаза. Седых мстительно поджимает губы и хрустит костяшками пальцев. Его прихвостни тоже скалятся, как адские гончие. Сама же моя блондинистая зараза таращится на меня испуганно, наблюдая, как я подхватываю рюкзак, иду к ней, а потом и сажусь рядом.
Рядом! Ну наконец-то!
И пока химичка распинается о теме лабораторной работы, я смотрю на Арину, а она невидящим взглядом полирует доску. Во рту от ее запаха собирается слюна. Пульс зашкаливает. Вместо мозгов в голове образовался идеальный газ. Черт! Это всего лишь урок химии, а я уже слетел с катушек. Что будет, когда я наконец-то доберусь до нее?
Атомный взрыв, не иначе!
- А можно мне заменить напарника? - слышу я ее голос и радость внутри меня резко трансформируется в слишком очевидное разочарование.
- Нет нельзя, Толмацкая! Всё, все за работу, время пошло, - хмуро порешила Марина Альбертовна и я мысленно ее расцеловал.
А эта фифа неприступная уже сопит недовольно и рывками начинает расставлять на столе мензурки и колбы. Бесится! А я тащусь.
- Держи, - почти рычит она, протягивая мне мерный цилиндр.
- Держу, - и я перехватываю его так, что наши пальцы соприкасаются.
Бьет током. Сильно. В голове сразу мысль — что будет, когда мы поцелуемся? Наверное, меня просто разорвет от напряжения.
- Уф, - одергивает она руку и тут же брезгливо потирает ее о свою юбку.
Коза строптивая!
- Переигрываешь, Арина, - ухмыляюсь, но с явным оттенком горечи.
- Не доигрываю, Стас, - припечатывает она, смотря мне прямо в глаза.
Но все же девчонка первая не выдерживает моего прямого взгляда. Отворачивается, задевая ручку локтем, и та катится по парте, а потом и падает на пол. Тут же ныряю под стол, а потом сглатываю.
Чертовы белые носочки!
Но отказать себе в провокации я уже не могу. Поднимаю, так кстати упавшую, ручку, а потом обхватываю ее щиколотку.
- Ой, - слышу я ее писк и улыбаюсь.
А моя рука уже ползет дальше. Интересно, как далеко она позволит мне зайти?
Щас проверим…
Безумная, крышесносная наглость, но я не могу себе в ней отказать, пусть, наверное, и получу какой-нибудь увесистой мензуркой по своей башке. Оно того стоит.
Ее ноги загорелые и гладкие как шелк, тонкие щиколотки, изящные коленки, маленькая родинка на внутренней стороне бедра.
Резко сжала ноги вместе и потом со всей силы вцепилась в мои волосы, дергая меня наверх. А я? Я не удержался и все-таки оставил подин поцелуй у самой границы ее юбки. И аж в голове потемнело!
На меня накатала вдруг мощная, почти сокрушительная волна жажды. По ней одной! Чуть не сдох на месте, честное слово! Вынырнул из-под стола, посмотрел в ее, полные бешенства глаза, и понял, что увяз еще глубже. Зыбучие пески – вот кем была для меня Арина Толмацкая и я добровольно погружался в ее трясину. Я рисковал уйти в нее с головой. А может уже давно захлебнулся, кто ж его разберет…
Но я не планировал менять курс, даже если за эту вольность я огребу по полной.
