«На пользу твоему кошельку, возможно?» — мысленно съязвила я, но вслух сказала лишь:
— Я могу рассчитывать хотя бы на то, что вы самостоятельно закупите продукты?
Если возможности отказаться нет, нужно хотя бы свести к минимуму дополнительные проблемы.
— Конечно же, покупками я займусь сама! — воскликнула Лора, словно это было абсолютно очевидно. — С твоим маниакальным желанием экономить, боюсь, будет стыдно подавать блюда.
Она усмехнулась, и я, молча кивнув, побрела к лестнице. Будто мне без этого нечем заняться! В связи с высокой успеваемостью, я на хорошем счету у преподавателей. Но чувствую, скоро они перестанут закрывать глаза на мои прогулы по «семейным обстоятельствам».
Отличница-зубрилка. Таких, как я, не очень жалуют соученики, ведь мы собираем лучшие оценки. Которых, по мнению моих одногруппников, в академии ограниченное количество. Тогда как сами палец о палец не ударят, чтобы узнать, каково это — зубрить в перерывах между работой и учебой. Они считают меня выскочкой-зазнайкой, даже не догадываясь о причинах моих усердных стараний. Все — ради будущего.
Я вытащила из-под кровати картонный ящик, в котором хранились дорогие для моей памяти вещи: фото, дневники, всякие безделицы, оставшиеся из детства, и бабушкина кулинарная книга. Именно за ней-то я сюда и полезла.
Стала неторопливо листать ветхие страницы, вдоль и поперек исписанные знакомым с детства почерком. Показалось даже, словно комната наполнилась ароматом тех восхитительных бабулиных марципановых булочек в форме улиток. Почти каждое воскресное утро этим запахом пропитывался весь дом.
Я проглотила слюну, заполнившую рот от воспоминания о еде, и принялась упаковывать коробку обратно. Но внимание вдруг привлекла стопка листов с разноцветными рисунками. Неужели мои детские каракули? Ну, точно! В нижнем углу на каждом листе стояли мои инициалы. Давно забыла, что положила их сюда.
Невольно умиляясь, я принялась рассматривать творения юной Долли Флетчер. Когда-то я была искусным художником. Пролистав несколько похожих картинок, остановилась и вгляделась внимательнее. Деревья по границе рисунка, маленькая девочка в шапке с плюшевым помпоном, и непонятный зверь, занимавший большую часть листа. Мелкими синими штрихами маленькая Дол старательно изобразила шерсть. Острые уши, полоски на морде и глаза... Иссиня-черные оттого, что синий карандаш, похоже, прошелся в этом месте сотню раз. Хм...
Я невольно взглянула на остальные рисунки. Тут от необычного кота расходились зигзаги голубого цвета, а здесь огромный зверь свернулся в клубок вокруг все той же девочки с плюшевым помпоном на шапке. Его непропорционально большой хвост будто укутывал малышку.
В голове замелькали воспоминания недавнего сна. Кот, словно сотворенный из миллиарда электрических нитей, как те, что ласкали мои волосы в клубе...
Я усмехнулась закравшимся в голову шальным мыслям и потерла лоб, ругая себя за бестолковое занятие: предаваться глупым фантазиям. Наверное, подобный персонаж встречался в сказках? Может, даже в мультфильме?
Вспомнилось вдруг, как бабуля зачем-то рассказывала мне о диких кошках, предлагая дать имя своему существу. Потому как, по ее словам, подобных в природе еще не открыли.
— Пропорции снежного барса, грациозность ягуара, полосы на морде, как у гепарда, а мохнатый хвост даже больше, чем у манула, — невольно погладив рисунок, повторила я заученный из детства текст. — Грамбэл... — как-то неосознанно вырвалось.
