А в следующую секунду лопатки обжигает боль – так сильно он накинулся на меня, так сильно приложил к стене. Я охнула, и все мое нутро откликнулось на эту адскую боль. С широко распахнутыми глазами я глотала воздух, пытаясь прийти в себя.
Пока зверь упивался своими эмоциями.
Я взбесила его. Распалила. И получила расплату.
До меня не сразу доходят его слова. Болезненные слова:
- …будет делать аборт! Так решила семья! А твой брат свидетель позора! Не жилец!
- Мой брат – человек! – кричу в ответ, набрав в легкие побольше воздуха, - как вы можете?! Это племянник твой, это ребенок твоей сестры!
Черты мужского, ранее красивого лица искажаются в безумии. Рот Басманова полуоткрыт в страшном оскале. Рустам склонился надо мной, как хищник над ланью.
- Я не всевластен! Есть глава семьи, Полина, и тебе придется это понять и принять!
- Свою дочь ты бы тоже на аборт отправил? – усмехаюсь горько.
Басманов молчит, свирепо глядя мне в глаза. Грудь его тяжело вздымается, дыхание обжигает мои губы.
Вот и ответ.
Ответ отца моего ребенка.
А от следующей мысли в своей голове я торможу. Замолкаю. Перестаю сопротивляться.
И со смиренным взглядом опускаюсь на колени. Молча и покорно.
Бог войны ведь любит покорность.
- Что ты делаешь? – хрипит он сверху.
Без чувств и эмоций я касаюсь холодного металла – пряжки ремня. Расстегиваю его в прострации, находясь не здесь, а где-то далеко. Рядом с кожаным ремнем я натыкаюсь на кобуру, а в нем наверняка лежит тяжелый пистолет. Он порождает воспоминания. Наша первая встреча, затем клуб… как давно это было.
Дрожащими руками я опускаю молнию ширинки и неумело касаюсь пояса нижнего белья. И лишь тогда я поднимаю взгляд, упираясь в тьму его глаз.
Сейчас это произойдет.
- Я все сделаю. Я готова. Ты хочешь этого?
В ответ раздается звенящая от напряжения тишина. И тяжелое мужское дыхание.
Я облизываю пересохшие губы, приспускаю ткань белья и медленно беру в ладонь окаменевший орган. Холодные руки будто коснулись твердой лавы - так горячо было держать его член в руках.
- Я прошу лишь спасти моего брата. Я на все готова, Рустам. Ты ведь этого хотел - подчинения беспрекословного, чтобы на коленях… да? Ты все можешь, и я… молю тебя.
Не оставляя себе времени на раздумья, я открываю рот.
И с плотно закрытыми глазами подаюсь вперед, смыкая губы на каменном возбуждении. На большом и твердом члене.
Сверху тотчас раздался то ли хрип, то ли стон.
И Рустам на секунду подался вперед, даруя надежду на то, что все можно исправить. И будто бы обо всем можно попросить.
А затем возбужденный дьявол резко хватает меня за волосы и силой поднимает с колен. Едва пощечину мне не влепляет – такая ярость написана в его глазах.
Я с опозданием закашлялась, и в глазах образовались слезы.
- На все готова, говоришь? Завтра к моим врагам член сосать пойдешь? М?!
Рустам взбешен. Его каменный член упирается мне в живот, пугая и лишая самообладания. Мужчина возбужден и не удовлетворен, но еще больше он зол. Это адская смесь и опасная.
Но я не понимала, что я сделала не так.
Отпустив меня, Рустам яростно начал справляться со штанами. Затем с ремнем. И, смерив меня уничтожающим взглядом, сказал:
- Я бы хотел от тебя раскрепощенности по любви. А не для продажи. Да и без опыта ставки не предлагай, все равно откажут.
После его слов хотелось сгореть дотла.
Или хотя бы помыться, чтобы смыть с себя грязь его слов и произошедшего.
