– И он тоже ходит на четырех лапах?
26 марта 42. Гале исполнилось 5 лет.
В день своего пятилетия встала очень рано и обнаружила рядом с постелью кукольную кроватку с подушками, простыней, одеялом. Выбежав в соседнюю комнату, увидела на столе чайный сервиз и чашку с конфетами и изюмом – подарок Екатерины Семеновны и Ивана Ивановича.
От возбуждения не могла завтракать, разглядывала подарки и ждала меня.
После полудня вышла на крыльцо, села на стул и, положив нога на ногу, задумалась.
В таком именно состоянии застали ее мы. Увидев нас, она вскочила, против обыкновения не улыбнулась, не поздоровалась, а воскликнула каким-то сомнамбулическим голосом: – Я сегодня именинница! – после чего получила грабли, лопату, прыгалку и прочее. Вера принесла пряничного зайца:
– Посмотри, – кричала Галя восторженно. – Заяц с у́сами!
За обедом выпила рюмку вина, разрумянилась и несколько пьяным голосом стала напевать какой-то мотив. Пыталась вновь и вновь рассказывать об игрушках, полученных в подарок, и в заключение угостила всех своим изюмом.
Затем сердечно прощалась с немногочисленными гостями, а целуя меня – расплакалась. Тем день рождения в эвакуации и закончился.
28 марта 42.
Вчера ходили в баню – две мамы и Галка. Все было хорошо. Но вот, перед лицом уходящего трамвая, Галя вдруг повернулась и побежала назад – поцеловать меня на прощание. Трамвай между тем ушел. Никто не оценил Галиного душевного порыва, и обе мамы страшно раскричались.
Следующий трамвай был переполнен, и сесть не удалось. Третий трамвай был переполнен, и сесть не удалось. С четвертым случилось то же самое.
С каждым уходящим трамваем мамы свирепели и кричали на Галю все громче. Галя молчала, ни слова в ответ не выронила и все старалась глядеть в сторону. И только один раз не выдержала и, прижавшись ко мне, всхлипнула разок-другой. И снова умолкла.
29 марта 42.
– Мама, можно я пойду к знакомой девочке?
– Я пришла к тебе, а ты уходишь – как же так?
– А ты вспомни – когда ты была маленькая, тебе разве интересно было все время сидеть со взрослыми?
31 марта 42.
Проходим мимо слепого нищего:
– Что ж ему никто не подает? Даже мы! Мы ведь не жадные? Или денег у тебя нет?
16 апреля 42.
– Почему у тебя толстенький животик?
– Там твой братишка.
Буря восторгов. Никаких дополнительных вопросов, кроме одного:
– Когда он появится?
– Только, – добавляю я, – это наш с тобой секрет. Ни у кого об этом не расспрашивай, никому не рассказывай, где он. Хорошо?
– Хорошо.
В трамвае едет маленький мальчик. Галя смотрит на него задумчиво и говорит:
– И у меня скоро будет маленький братишка.
– А где твоя мама возьмет его? – спрашивает глупая трамвайная пассажирка.
У мамы Сони холодеет сердце, она с ужасом ждет громогласного, на весь вагон, объяснения. Но Галя твердо помнит мою просьбу: отвернувшись, она сухо и строго отвечает:
– Уж где-нибудь достанет. Купит, вероятно.
* * *
– Мама, а ты тут после моего ухода не плачешь?
* * *
– Ты, мама, не только хорошая… Ты моя любимая.
18 апреля 42.
Приходя ко мне в гости, ведет себя заговорщически: лукаво поглядывая, фамильярно, но осторожно похлопывает по животу, словно желая сказать:
– Никто ничего не знает, только мы с тобой, да?
23 апреля 42.
Мечтательно:
– Сливочное масло… которое я так люблю… которое так дорого стоит… которое так редко покупают…
29 апреля 42.
На днях я смастерила Гале тетрадку. Галя уселась и стала по образцу выписывать палочки, кружочки. Писала усердно, высовывая по временам язык, ежеминутно спрашивая:
