– Она пока будет спать, потом я зайду на обратной дороге, у меня ещё два вызова. Если что, я сначала в Трунино буду, у баб Гали Ворошиловой, а потом у Шубиных, на Молодежке.
– Хорошо, теть Люб!
– Вы поели?
– Да.
– Сереж, а что там говорят, видел вроде кто-то отца?
– Видели, – начал тот, но осекся, – но вы у мамы спросите, она лучше расскажет.
– Потом. – Люба догадалась, что Сережка что-то скрывает, но пытать некогда. – Не оставляйте её одну, ага.
– Да не, что вы. Олежка, может, погулять сходит, а я тут.
– Ничё я не схожу, я с мамой буду!
Люба ушла, а они присели рядом с матерью и тихо слушали телевизор, хотя ничего путного по ящику не показывали. Потом Сережа переключил на другой канал, там шел какой-то детский фильм.
Примерно через пару часов Люба вернулась.
– Не вставала она?
– Люб, я проснулась только, – донеслось с тахты.
– Не говори ничего, лежи, давай, я тебе чайку заварю.
Надя всё же присела, осмотрелась. Мальчишки тут же окружили её.
– Мама, ты же не умрешь? – спросил Олежка и сел рядом.
– Ты чё, ишак?! – замахнулся на него старший брат.
– Не ссорьтесь. Не умру, сынок.
Она встала и пошла в туалет. Спину не тянуло и было уже не так больно, как накануне, но выдыхать по-прежнему тяжело.
– Надя, ты чего, я бы принесла.
– Ничё, на горшок ты тоже за меня пойдешь?
– Ну вот, ты уже и шутишь.
Когда она вернулась, Люба снова померила ей давление.
– Надя, а давление-то низковато теперь и пульс слабый. Давай, я тебе радиолы розовой накапаю, и чаек зеленый заварим?
– Любаня, ты в меня весь свой чемодан впихнуть хочешь?
– Это травы всё, Надь, не вредничай.
– Давай, в конце концов, ты же доктор.
– Вот именно! Перепугала сегодня всех. Видела бы ты Серёгу! Я зашла, на нем лица не было!
– Ой, Люб, да я же не просто так, не на ровном месте.
– Ну?! – Они присели к столу, Надя пила лекарство, Люба заваривала чай.
– Валет пришел, сказал, что видел сегодня, какого-то мужика бросили в ракитник.
– Господи!
– Вот и я про то.
Они замолчали. Люба начала робко:
– А если и правда это он?
– Люб, да ты что, да кому он нужен, убивать его!
– Почему ты решила, что убивать? Может он живой, Надя, звони в милицию, побежали туда. Чё ещё раздумывала-то? И вообще, человек же.
– Это не наше дело!
– Вот ничего себе.
В дверь колотили изо всех сил, мальчишки выбежали из зала.
– Да что за день-то сегодня?! – Надя пошла открывать. – Кто там? Идите в зал, быстро! – прикрикнула она на детей.
Она открыла дверь, там опять оказался Валет. «Повадился, придурок, ещё дубасит так!» – успела подумать она прежде, чем тот выпалил.
– Это Лёха, я туда сходил, не утерпел. Я ничё не трогал, тока пульс. Зажмурился он. – Сосед тяжело дышал.
– Т-ты уверен?
– Железяка! – Валет показал жест «рукой по горлу». – Лежит раскоряченный такой!
– Ладно, не уточняй, пройди. – Она показала на кухню.
Она прошла в зал, посмотрела на старшего сына, потом прикрыла глаза, выдохнула и взялась за сердце. Опять начинало тянуть.
– Мам, а что значит зажмурился? – спросил Олежка.
– Так, Сергей, – она открыла глаза, – идите к бабушке. Скажи, что я приду или позвоню соседям, пусть Олежка у неё побудет. Никуда там, слышь!
– Мам, к бабушке? А где папа?
– Хватит ныть, идите давайте, потом всё расскажу. Можешь ты подождать? – Она злилась.
– Могу, – согласился младший.
– Да я разберусь с ним, мам, давай пошли, мелочь!
– Я не мелочь, мам, скажи ему!
– Парни, давайте дуйте, – вмешалась Люба и закрыла за мальчишками дверь, – Валь, ты кому говорил об этом? – спросила Надя.
