– Нет.
– Ясно. И не говори! Вообще никому! – Она усилила голос.
– Да понял, понял я! Могила!
– Будь дома, я в милицию буду звонить.
– Усёк. – Сосед отчалил.
– Люба, дай телефон, – тихо попросила она подругу.
– Надь, а ты сейчас сможешь?
– Не хочу тянуть, надоело. Дай телефон и уйди! В зал, что ли? Нет, останься.
– Надь, может, чаю?
– Нет, давай телефон!
Люба принесла аппарат.
– Алё, Посьву, милицию пожалста. Здравствуйте, это из Кошкино беспокоят. Вы можете приехать к нам? Кажется… моего мужа нашли у реки… мертвого… Сосед пришел, рассказал. Баринова. – Она отвечала на вопросы, которые ей задавали, говорила спокойно и даже немного отстраненно.
На том конце что-то спрашивали, она отвечала, потом положила трубку.
– Надь, давай, он уже остыл. – Подруга всё же протянула ей чашку с чаем.
Надя отхлебнула, поставила кружку на стол и набрала ещё один номер, по нефтянской связи.
– Ир, привет! Ничего не спрашивай, потом расскажу, срочно надо! Позови Егора к телефону, пожалуйста! Вопрос жизни и смерти!
– Понял, бегу! – только и успела проговорить она.
Ирка была для Нади лучшая кандидатура для гулянок и пьянок налево. Она частенько выручала её в разных амурных делах, выпивала и загуливала так же азартно и с такой же бешеной страстью, как Надя. Но в последнее время очень изменилась, образумилась, что ли, общались они меньше, да и Ирка собиралась замуж за Диминого одноклассника, который тоже недавно пришел из армии.
Они начали встречаться вместе – Надя с Димкой, а Ирка с Эльдаром. У них, похоже, была большая любовь, и Ирка, хотя и у неё тоже были дети – две девочки, девяти и двенадцати лет, честно выложила это мужу и подала на развод. Как-то по-людски всё у неё решилось. А Надежда продолжала прятаться, сводить мужиков с ума и гулять за спиной у мужа.
Пока Ирка бегала, пока Егорка дошёл с третьего этажа, прошло время, и Надя успокоилась. То ли смирилась, то ли устала переживать, то ли все лекарства, которыми её сегодня пичкала Люба, подействовали. Егор взял трубку.
– Братик, сейчас ко мне милиция приедет. Говорят, Лёшку нашли у реки. Сосед мой, Валет ходил туда ещё раз, он и обнаружил.
– Ну, понял, чё делать-то?
– Ничё не делать, говорю, чтобы ты в курсе был. Сам знаешь, что делать. – На последнюю фразу она сделала особый акцент.
– А, ясно! – Он отвечал, как истукан, но видно было, что на последней фразе врубился.
– Не могу больше говорить! – Она положила трубку и закрыла лицо рукой.
Началось в колхозе утро. Ну, ничего, сейчас надо собраться. Её там не было, что переживать. Жалко Лёшу, нет сил, как жалко, но сейчас надо смириться с этим. Всего день с этим живет, а будто всю жизнь. Ладно, значит так теперь, ну что же, посмотрим.
– Люб, щас они будут, ты поедешь со мной туда?
– Конечно! Приляг пока.
– Да ты что, какое там.
Вернулся Сережка, прошел в зал.
– Баушка ничё не спрашивала? – крикнула ему Надя.
– Не, грит, чтоб ты пришла.
– Ясно. – Она выпила холодный чай залпом.
* * *
Через час двое милиционеров переступили порог квартиры Бариновых.
– Капитан Иванейко! Вы звонили по поводу мужа? – представился невысокий, худощавый и со щербинами на лице мужчина и резво прошел в комнату прямо в обуви.
– Я. – Надя встала навстречу.
– Ясно. Сержант, составляй протокол.
Сержант был полной противоположностью капитана, светловолосый, высокий и круглолицый, «кровь с молоком».
– Серёжа, принеси табурет и посиди пока на кухне, – попросила Надя.
