– Хорошо, – пролепетала она.
– Доктор, а вы пойдемте.
Валет лихо и бодро, как победитель, выскочил из «бобика» и почти бежал в сторону ракитника. За ним, приглядываясь к траве, шли сержант, капитан с доктором и двумя понятыми. Надя наблюдала всё это из окна: «Господи, один из них друг Тольки, вчера на проводинах вместе были!».
– Сильно не топчите там! – крикнул сержант.
– Товарищ капитан, человека два было, если так, по следам.
– Может быть, может быть…
Валет раздвинул кусты. Тело лежало как-то неестественно, немного выгнувшись, словно в мостике, лицо и грудь были в крови. Сержант и Валет осторожно повернули его, Люба вскрикнула: «Лёша!» Валет негодовал: «Мать его итти! Как же его так раскорячило-то?!» Люба рванула было к телу, но капитан рявкнул:
– Нельзя! Сержант, фотай давай и несите сюда, только осторожно! – Последнее он говорил скорее для вездесущего соседа.
Сержант сфотографировал, и они с соседом понесли Алексея, положили на траву, потом сержант начал что-то осматривать на теле, снова фотографировать, Люба машинально щупала пульс, хотя видела, и так всё понятно.
– Тарщ капитан, тут, похоже, пулевое, – ляпнул сержант.
– Вижу! Позовите жену!
Надя наблюдала за происшедшим около машины и, когда ей махнули, тихо пошла.
– Падлы какие-то, так бросить.
– Свидетель, вы пока свои эмоции держите при себе. – И показал, что приближается супруга убитого.
– Вы узнаете тело?
Надя кивнула.
– Кем он вам приходится?
– Мужем. – Слова будто застревали в горле.
– Ясно. Теперь понятые распишитесь в протоколе, что подтверждаете всё, что видели, и можете быть свободными. Только язык за зубами держать, ясно!
Парни кивали и наперебой доказывали, что они никому ничего не скажут. Толькин друг как-то особенно смотрел на Надю и кивал сильнее, чем его приятель.
– Сержант, возьми показания, – кивнул он в сторону Валета, – потом пройдем тут, может, кто что слышал? – сказал, подойдя к своему подчиненному ближе.
– А этот чё, тут, что ли, будет? – буркнул сержант, показывая на труп.
– Так я-то здесь, Дерябин! Щас Палыч подъедет, покараулит, а мы пока найдем телефон, вызовем машину. Иди, Дерябин, некогда долго рассусоливать.
– А, точно!
– Вы расписались в протоколе? – спросил он подруг.
– Да.
– Ну, всё, можете быть свободны, спасибо.
– И Надюше можно идти?
– Надюше-то, а чё нельзя, идите, – игриво протянул он.
Надя ещё постояла, смотрела в сторону, где лежал муж, не знала, что делать, капитан пошел к машине, но потом остановился, повернулся к ней и строго заметил:
– И никуда не уезжайте, у вас подписка о невыезде.
– Да, конечно. А когда можно забрать… мужа?
– Позвоните в понедельник, спросите Иванейко.
– А как вас зовут?
– Максим, – сказал он и прибавил с ухмылочкой: – Василич.
– Хорошо.
– Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего! Где вот ваш участковый шлындает?! – Капитан злился.
– Понятно, где: преступность уменьшает, – ответил Валет, который закончил давать показания и опять невольно подслушал конец фразы.
– Че-его?
– Ну, он же как появился у нас, преступность уменьшилась, это все знают.
– Ты, слушай, давай за всеми подряд не повторяй всякую чушь, за это и привлечь можно.
– Я чё, это он сам говорит.
– Появится, спросим. Надежда, а откуда можно в Посьву позвонить?
– Так звоните от меня.
– Хм, поближе ничё нет?
– Есть, – вмешался Валет, – вот в сельпо телефон. – Он показал на избушку рядом. – Но тока там закрыто седня. Но, мож, сторож есть?
