– Что за заговенье?
– Да у нас в июне всю жись так! Собираются кто у реки, кто в ограде прям, кто где, наставят бутылок и айда палить! Да сёдня уже стреляли много раз. Подожди чуток, услышишь. Ну, это как по старинке, перед Петровым постом народ гулеванит. Не нами заведено, не нам отменять.
Сержант с капитаном переглянулись.
– Ну-ну и что? – насторожился капитан.
– Значса, подождал ещё маненько.
– Скока маненько? – Сержант уже злился на деда.
– Ну, мож, с полчасика, мож, меньше.
– И что? Дед, не тяни кота за хвост, сил нет всякую тряхомудию слушать! – Сержант взорвался.
– Чиво?! – возмутился дед, но капитан успокоил его:
– Деда, молодой он ещё, не понимает, всё верно говоришь, давай продолжай. – Иванейко строго посмотрел на подчиненного и постучал указательным пальцем по лбу, мол, соображать надо.
– Ну и вот. – Дед говорил немного с обидой. – Смотрю, идут трое.
– Точно трое?
– Да бес их теперь знает, вроде трое.
– Дедушка, вы подумайте хорошо, – влез опять сержант.
– Да, трое. Вроде. Далеко они шли, задами.
– Ладно, пиши трое.
– Узнали кого?
– Один этот был, говорю вам, учительшин сын, тут живет недалеко, я его знаю, Димка, што ль. Он, как из армии пришел, частенько в кителе наяриват. Чё, верно делат, гордиться надо, что служил! Я вон в двитнаць на фронт ушел, лупили фрицев, тока шум стоял. В Уральский танковый добровольцем записался, как маблизацию-то объявили.
– Хорошо-хорошо, Семен Иваныч, мы потом с вами про мобилизацию, ладно? Нам же тоже некогда, мы вот, пока с вами говорим, преступник может уйти. Вы скажите лучше, с Димкой кто был, может, вы так же хорошо углядели? – Капитан приободрял деда как мог.
– Да, сынок, больно далековато было. Димка ближе всех был, ружжо нёс. Ну, молодые все вроде. Один коренастый такой, невысокий, и ещё кто-то с ими был вдалеке совсем, маленького роста, пинжак на ём черный.
– Так, понятно. А прошли они как, может, что говорили?
– Да вроде тихо шли.
– Ага, и больше подозрительного ничего не видели?
– Нет, сынок, не видел, потом уже коров погнали, мне не до их стало, и смена моя кончилась.
– Ладно, спасибо, дед, помог. – Капитан жал ему руку. – Ну, если что вспомните, звоните в милицию, в Посьву, капитану Иванейко.
– Так точно, Служу Советскому Союзу, – ответил старик и приложил к кепке руку, словно «отдавал честь».
– Костян, давай пройдем тут немного – и валим в контору.
– Вроде как баба с ими была, – проговорил дед.
– Так-так, а почему так решили, дедушка? – подскочили к нему милиционеры.
– Ну, она эта… жо… бёдрами виляла будто. – Старик показал руками, будто описывал что-то большое. – И вроде платье на ей было или нет. Ой, не вспомню я, робяты.
– Ладно, дед, звони, если что.
– Ну, бывайте!
– Бёдра он запомнил. Пить надо меньше! – буркнул сержант, отойдя от деда.
– Дерябин, чья бы корова мычала. – Капитан посмотрел на сержанта, – напоминая, что вчера после работы они тоже погудели на славу. – Иди пройдись тут немного и к нам подгребай. Я на берег, к Палычу.
– Понял! – сержант вздохнул.
– Да не ходи долго, неча тут! – Он прыгнул в машину. – Поехали к старлею!
* * *
В дверь Егоровой квартиры стучали. Да так, что, если бы он ещё немного не открыл, дверь сорвалась бы с петель.
– Кто? – спросил Егор напуганным голосом.
– Открывай, спрашивает он ещё! – Стук прекратился.
Он подождал чуть-чуть, стучать продолжали, и он понял, что придется подчиниться, уж больно напорист был гость. Открыл и отбежал, на пороге стоял отец Димки. Егор был готов провалиться сквозь землю. «Угораздило наткнулся на него утром», – подумал он.
