– Дак за что Лёху-то? Мужик такой, – сказал кто-то из собравшихся.
– Точно, веселый парнишка был. Помню, едем с ним с рыботы. Грю: «Лёха, у тебя тут земли под ныгами пылно, хоть кыртошку сыди». Хохочет!
– Ой, да и безотказный такой, всегда подвезет.
– Вот такой мужик и мешал этой сучке под кобелей ложиться, – Люська злилась.
– Да уж, этого не отнять у ей.
– Девки, может, не она это?
– Так как не она, ясно же, что сговор был! Ещё, поди, и братик помог.
– Господи, это-то откуда?
– Да все они там одной веревочкой вязаны.
– Димкин отец к нему сёдня приходил. – Люська показала на подъезд, у которого они сидели. – Орал, до Николаевки было слышно.
– Да ты что? Иваныч? Это что же такое должно случиться, чтобы он к какому-то Егорке пошел?
– Как что? Сын в милиции, посадят щас!
– У-уй, я бы привязала эту суку за ноги к грузовикам, и пусть её разорвут на части! – со слюной у рта заливалась Люська.
– Да что ты уж так-то?
– А она как?! Жизь мужикам загубила! Лёхи нету! Димка – пацан совсем, пропадёт! А как расстреляют его, что тогда? Всё, нету у матери сына и у детей отца! Тут ещё знашь, скока слёз будет!
– Ой, бабы, страшно!
– Да эта тварь всегда по лезвию ножа ходила, доходилась, – не сдавалась Люська.
– И мужики около неё вечно крутятся. Мой вот тоже заглядывал ей под юбку!
– На чё смытреть-то было бы?! На гылове химка задрюченна кака-то, роста мелкого, морда – во, ни сиськи, ни письки! – Люська показала фигу.
– Ну, уж с последней-то ты промахнулась, тут как раз всё в порядке. – Они засмеялись.
– Ой, девки, ну вас, о чем заговорили!
– Что естественно, то небезобразно.
– А я вот всё думаю, не верится, средь бела дня мужика убили.
– Да не говори!
– А милиция, говорят, её вычислила, приехали и повезли на узнавание, – ляпнула одна из баб.
– Чё ты мелешь?! Она сама их вызвала.
– Ты откуда знашь?
– Валет проболтался.
– И он чё, сам слыхал?
– Так всё-то не говорит, подписал, документ же. Врёт поди.
– Может, и врёт, но дыма без огня не быват.
– Вон смотри, докторша побежала от своей подружки.
– Ага, тоже небось принимала участие?
– Да ладно вам, Любаня-то тут при чём? Да и Надька её не больно жалует последнее время, рассказывала она.
– Может, плохо ей было, Надьке-то?
– Да пусть бы сдохла, тварь! – Люська всё кипятилась.
– Ладно тебе, дети ведь там.
– А она о них думала, когда такое делала?
– Да она о себе тока думает.
– Я не удивлюсь, если завтра её в наручниках увезут, – ухмыльнулась Люська.
– Ой, да не, Люсь, чё ты!
– Ещё одни похороны будут, девки, вот помяните моё слово, три дня не прошло, новый покойник.
– Ну, всё, запричитали опять.
– Ладно, бабы, я пошла.
– Да подождите, только начали! – Люське ещё хотелось «помыть косточки».
– Да поздно уже.
– Чё без толку трепать, то да потому. У меня шурин в милиции работает, может, завтра чё разузнаю.
– Ну, чё, по домам, так по домам.
Народ потихоньку расходился.
* * *
Егор несколько раз выглянул в окно, выждал, пока бабы закончат трёп, и пошел к сестре. В подъезде, на лестнице, столкнулся с Валетом, они посмотрели друг на друга сурово, поздоровались. «Неужели узнал? – подумал Егор. – Не, не может быть, мерещится уже». Постучал в дверь и не успел опомниться, как Надежда втянула его в квартиру и закрыла дверь.
– Ты чё?
– Ничё. Лишние глаза ни к чему.
– Понял. Парни спят?
– Сережка телик смотрит, Олежка у матери, пошли на кухню.
– Слушай, а Валет-то чё трется в подъезде? Столкнулись щас, рублём одарил.
