Девять - страница 13



словно вода в воронку душа устремится ввысь
пощады не жди и прощения не проси
так из облачка белого рождается фронт грозовой
и прогибается небо под тяжестью колесниц
так молнии сообщают вести с передовой
так дышат духи небесные с тысячей крыльев и лиц
так узнаешь спасителя в давнем привычном враге
так исчезает цивилизация без следа
вот ребенок крутится на одной ноге
сейчас остановится что случится тогда

«я имею тебе сказать – так говорил мне дед…»

я имею тебе сказать – так говорил мне дед.
I have to tell you – скажет когда-нибудь внук.
когда я уйду – никто не посмотрит вслед.
когда постучу – не отворят на стук.
поколение-мостик над подземной рекой.
переходный период из ничто в никуда.
все это не оплатить стихотворной строкой,
и даже музыкой – не залатать никогда.
а казалось, что строить нужно на месте пустом.
а казалось не нужно идти, куда не зовут.
вода изгнанья течет под старым мостом.
облака изгнанья над землею изгнанья плывут.

«Человек надевает военную форму…»

Человек надевает военную форму,
надевает и не снимает ее несколько лет.
Потом надевает штатское и хочет вернуться в норму,
но понимает, что в норму возврата нет.
Потому что военный и штатский – это разные стили.
Потому что только в окопах знаешь, кто враг, кто друг.
Многим хочется убивать, чтобы их за это хвалили,
жаль только кровь никак не отмывается с рук.
Зато остается много невеселых историй,
которые за стаканом рассказывать сыновьям:
о том, как хрустит на зубах песок чужих территорий,
как трупы однополчан выкапывают из ям.
О том, что не жалко баб – этих блядей, подстилок,
которых вести что в стога, что в ближний лесок.
О том, что расстрел – это пуля в затылок,
а самоубийство – это пуля в висок.

«брак царя был свободен от секса: супруг уважал супругу…»

брак царя был свободен от секса: супруг уважал супругу.
они гуляли вместе, не прикасаясь друг к другу.
то по дворцовым залам, то по дворцовому парку.
она выводила левретку, а он – овчарку.
они оставались чисты, как жители сельской читальни.
во всем дворце не нашлось ни кровати, ни спальни,
не было ни сортира, ни, тем паче – алькова.
он был не слишком умен, она – совсем бестолкова.
Бог давал им деток задаром, без зачатья и родов.
их семьею была семья различных народов.
южные были смуглы, а северные бледнолицы.
и это все, что известно о жизни царя и царицы.

«они говорят: „в наше время“, имея в виду мезозой…»

они говорят: «в наше время», имея в виду мезозой.
они говорят: «наше будущее», ничего не имея в виду.
тучи над джунглями встали. в воздухе пахнет грозой.
динозавры не верят в наследственность. вымиранье у них в роду.
в роду монументов-ящеров, ходящих на задних ногах,
соперничающих с кенгуру, которых в помине нет,
их долг – расчистить пространство. они как в шкуре – в долгах.
на них сошелся лазером белый свет.
их каменные зародыши лежат в пустынных песках.
смертоносное солнце не в силах их отогреть.
холодная кровь пульсирует в их висках.
эволюция-сука над ними свистит, как плеть.
а мы говорим: «в наше время», имея в виду совок.
а мы говорим: «наше будущее» – и считаем гроши.
эволюция дремлет, забившись в живой уголок.
рядом с ней примостилась вера в бессмертье души.

«получай фашист гранату от советского бойца…»

получай фашист гранату от советского бойца
получай прораб зарплату вдруг дотянешь до конца
получай Моисей скрижали разбивай их о скалу
да под старость нас прижали словно бабочку к стеклу
получай не по заслугам по потребностям своим