Дежавю: Ошибка реальности - страница 7

Ложь.

– Что, чёрт возьми, произошло? – он медленно провёл ладонью по лицу, будто пытаясь стереть невидимую маску. – Я пересёк холл от двери до лестницы. Точка.

Нет.

Многоточие.

Что-то засело внутри – как заноза в мозгу. Колется при каждом движении мысли.

Ноет. Ждёт…

– Значит… нужно пройти этот путь снова, – его голос звучал странно отстранённо, будто это говорил кто-то другой. – Шаг за шагом. Может, если наступить на те же плитки, реальность даст сбой и выплюнет правду.

Глава VII. Чучело, коньяк и студентки.

Саня просветлел лицом, будто монах, внезапно осознавший, что нирвана – это просто хороший виски. Он направился к выходу.

Сделал первый шаг.

Холл вдруг стал чужим. Боковым зрением он уловил, как на него наваливается Зло. Лохматое, желтоглазое, огромное.

Он обернулся – и в его глазах отпечатался фрагмент первобытного ужаса.

Над головой – лапа. Как приговор.

Загнутые бивни.

Неотвеченные вопросы.

Шерсть бурая, длинная, но не от возраста – от минувших эпох.

Бежать? Поздно.

Он сжался, в ожидании неизбежного, опустив глаза.

Время замедлилось, как в дурном сне.

Обрывки воспоминаний очередями стреляли в мозг. Последнее, что он видел в прошлой жизни, – эту лапу над головой.

– Мы уже встречались… Ты догнал. Растоптал. Превратил в кровавое месиво. Сейчас снова испортишь стройную фигуру и заляпаешь сверкающие полы? Дежавю? – мелькнула мысль пока он стоял, парализованный страхом.

Но тут…

Взгляд упал на табличку:

«Мамонт шерстистый, найден…»

Буквы заплясали. В голове снова помутилось, и он схватился за угол ниши.

Реальность хрустнула и обновилась, как система после сброса настроек.

Контуры обострились.

Изображение стало чётче, цвета – глубже.

Воздух пах цифрой и комфортом.

Мир снова загрузился в HD, но что-то в нём явно не прошло апгрейд.

Это был пожилой мамонт.

Чучело. Прапрамамонта из прошлого.

Саня перевёл дух. Выдохнул. Медленно, почти уважительно.

Внутри стих шквал. Стало тепло, почти уютно, как у камина после третьей рюмки.

– Чучело, – понял он. – Боже, я же… почти обо…знался. Ты – дрянь волосатая, чебурашка лопоухая, бритвоклювый переросток. Это ты! Ты меня, тогда разда…

На него оглядывались.

Он осёкся, и поток ругательств перестал оскорблять эстетику торгового центра.

– А как же заснеженный склон? Костяная нога? Привиделись? – он растёр внезапно заболевшее колено и на всякий случай огляделся.

Просторный холл.

Бар.

Музыка.

Его отражение в зеркале: вдрызг трезвый, взрослый мужик с покрасневшими глазами. В глазах – блеск. Недобрый.

Нужен тайский массаж и рюмка коньяка. И взгляд подобреет, и небо станет голубее. Немного нужно, граммов сто.. Нет, двести.

Яженепьющий.

Галдели студентки в коротких юбчонках, открывая всю красоту под ними и бросая озорные взгляды. Пили эспрессо и жаждали продолжения.

И были в тех взглядах обещания лета и праздника. Колдуньи, что с них взять?

Кисть правой руки свело от напряжения. Она всё ещё судорожно сжимала нечто невидимое.

Он разжал пальцы.

В ладони – только тепло.

Как после чьей-то руки.

Или прошлой жизни.

Где-то на границах сознания дрожали, всплывая, осколки чужих воспоминаний – будто в голове забыли выключить чужое кино.

Он потерянно оглянулся.

И побрел в никуда, напрочь забыв, зачем прибыл в это место.

Просторный зал с мраморными колоннами рассыпался мерцающими отражениями, будто сам поддавался сомнению в собственной реальности. Каждый шаг отзывался эхом – не в зале, а где-то в черепной коробке, где хранились обрывки воспоминаний, которым не было места в этой жизни.