Очередной гоблин приблизился и вгляделся в нас.
– А еще ходят слухи, что вот он. – Палец его почти уперся в мою грудь. – Спаситель Светоча!
Остальные уважительно заохали.
– Так и есть, – отозвался я, поняв, что на этом можно сыграть.
– И всё же, – не унимался первый гоблин. – Почему вы приперлись сюда среди ночи?
– Да, – поддержал другой. – И что там насчёт Йорда?
– Нам просто нужен этот наёмник, – честно признался я.
Возникла недолгая пауза. Затем первый гоблин усмехнулся.
– Вы хотели вызволить его?
Я молча корил себя за поспешное признание. Но гоблин, кажется, не стал сердиться.
– В принципе, можно устроить, – одобрительно хмыкнул он. – Но с тебя выпивка, смекаешь?
Я удивлённо уставился на него. Остальные гоблины одобрительно и воодушевлённо заголосили. Идея им, очевидно, нравилась.
– То есть мы сможем забрать его?
– Да, конечно!
– Прямо сейчас?
– Ага. Только про винишко не забудь! Не обяза…
Не успел он закончить, как что-то резко просвистело. Мгновением позже гоблин ухватился за плечо. Там торчала стрела и сочилась кровь.
– М-м-м… – издал он болезненное мычание, стоически сжимая губы.
Остальные тут же всполошились. Влетела еще одна стрела. В этот раз угодила в косяк третьей двери.
– Через окно стреляют! – взвизгнул кто-то из гоблинов. – Снаружи!
– Астралка! Нет! – крикнул я, мельком заметив ужас на лице Центуриона.
А ведь только-только всё пошло на лад.
Гоблины сгруппировались, пригнулись и непрерывно оглядывались нервно. Послышались перешептывания: решали, как лучше выскочить и вступить в бой с кентаврихой.
Я бросился к окну.
– Астра-а-а-а-а-а!!! – Третья стрела попала мне в грудь.
Физической боли я не ощущал, но сам факт, что моя соратница пальнула по мне, обескуражил, и я не смог сохранить хладнокровие. Очки здоровья отсчитали в минус целую дюжину. Повезло хоть лук у неё сейчас не бог весть какой.
– Ой! – выкрикнула она, осознав досадную оплошность. – Прости, Миша!
– Не стреляй! – закричал я.
Тут уж и Центурион подпрыгнул к окну.
– Ты че палишь? На фига? Кто просил?
– Я пыталась помочь. Заметила и услышала кипиш, – виновато крикнула в ответ кентавра.
Она опустила оружие, а гоблины-стражи тем временем выскочили из тюрьмы и окружили её.
Через пять минут нас троих завели в цоколь. Почему-то ни я, ни Центурион не заметили в углу комнаты лестницу, уходящую вниз. Там-то и находились камеры для заключенных Наюк-Норда. А комнаты, в которые ломились мы, оказались казармой гарнизона стражей-тюремщиков.
Замок щелкнул, и мы трое смотрели сквозь решетку удаляющемуся гоблину.
– Утром отведем вас к правителю. Он будет решать вашу дальнейшую судьбу.
В темнице царил мрак. Ни окон, ни дверей, ни других проемов. Не было даже искорки от факела или свечи. Если бы это был реальный мир, то темнота поглотила бы нас целиком. Но в Игре мы хоть и скудно, но могли различить тучный силуэт в соседней клетке. Других арестантов я не заметил.
– Это вы меня звали? – донесся низкий мужской голос. От него исходила мощь Дарта Вейдера: могучий, но приятный на слух.
– Йорд? – спросил я, догадавшись, кто этот сосед по темнице.
– Он самый.
– Проклятье, Центр! Мы ведь правда могли вытащить его отсюда. Если бы не ломились в казармы вместо казематов.
– Да кто ж знал-то? – огрызнулся Центурион.
– Значит, вы планировали освободить меня? – заинтересовался Йорд.
– Хотели, – уныло подтвердил я.
– Надо было к Траши Боко пойти, – сказал Йорд. – Он бы назначил цену выкупа.
