– Решила осмотреться?
Дергаюсь, застигнутая врасплох, поворачиваюсь и никак не могу поверить, что Демон рисует. Днём работает официантом, вечером участвует в боях без правил, а потом рисует.
– Это твои картины? – спрашиваю, взглядом показывая на рамы.
– Мои. Что-то смущает? – привалившись плечом к косяку, смотрит смеющимися глазами на мое изумленное лицо и сам же отвечает. – Меня нет.
– А как же бои?
– И что? Разве одно может мешать другому? Пошли, чайник вскипел.
Я киваю, иду следом за Демоном на кухню, сажусь на уголок точной копии табуретки из комнаты и молча наблюдаю за тем, как он достает кружки, разливает по ним заварку и кипяток, а потом ставит на стол двухлитровую банку с медом и ложку с длинной ручкой.
– Угощайся. Ничего другого к чаю все равно нет.
Смотрю вокруг на предмет пиалки или вазочки. Демон смеётся, сует ложку чуть не до середины банки, подчерпывает ею мед и протягивает мне.
– Не икра, но что-то и мы едим ложками.
Его откровенно забавляет мое замешательство, в серых глазах сверкают смешинки, когда я приоткрываю рот и пробую угощение. Сладкий вкус меда в начале и горечь послевкусия. Странное сочетание, но оно мне нравится.
– Что это?
– Вересковый мед, принцесса.
– Вкусный.
Слово непроизвольно срывается с моих губ. Его глаза вспыхивают ещё до того, как успеваю понять причину. Искрят так, что в голове взрываются и начинают непрерывно мельтешить повторяющиеся слайды с вечеринки, где я говорила ровно это же, вдохнув его запах.
– Тогда ешь. Если вкусно.
Горло перехватывает от пристального взгляда серых глаз, только мне непонятно что именно Демон имеет в виду: мед или все же что-то другое.
8. Босиком по тонкому льду
Я спустилась к завтраку разбитая и невыспавшаяся. Ночью мои мысли все же по полной отыгрались за то, что произошло в машине, а потом ко мне, задремавшей, в сон прокрались пронзительно-цепкие серые глаза Демона, его обветренные полные губы и руки. Теперь уже они изучали мое тело, ласково пробегали пальцами по коже, целовали ее так, словно пробовали свои ощущения и с жадностью впитывали ответную реакцию, упивались ею, а я не могла, не хотела им противостоять. Вместо того, чтобы отталкивать, сама тянулась к ним навстречу, разрешая делать все то, что они хотели сделать. А когда внизу живота нестерпимо вспыхнуло, и голодные губы вдохнули мой вскрик, оставляя после себя привкус верескового меда, проснулась рывком, не понимая где я и дыша так, словно пробежала несколько километров без остановки. Все мое тело било ознобом, низ живота горел огнем, а мозг лихорадило. Я открещивалась от собственного сна, в котором точно сошла с ума, и до утра боялась надолго закрыть глаза и снова уснуть. Там, во сне, Демон ждал меня с хитрой улыбкой на губах и нескрываемым намерением продолжить свои исследования. А я это чувствовала. Чувствовала и боялась того, что снова разрешу ему все.
– Доброе утро всем. Аль, можно мне кофе?
– Со сливками и послаще, Лизонька?
– Нет. Хочу черный. Самый черный и крепкий, – сказала и уселась на ближайший стул, подогнув под себя одну ногу.
Придвинула корзинку со свежеиспеченными пирожками, чтобы выбрать с яблочной начинкой, и настороженно подняла взгляд. Если до моего появления на кухне мама с папой о чем-то говорили, то сейчас повисла какая-то тревожная и гнетущая тишина. Все смотрели на меня с немым удивлением, и от этих взглядов сразу стало как-то некомфортно и почему-то до ужаса стыдно. Будто и Аля, и родители увидели все, что мне снилось, и сейчас начнут ругать. Все вместе и потом обязательно по очереди. Я плотнее закуталась в халат, словно так смогла бы спрятаться от немого, пока ещё не озвученного, но уже надвигающегося осуждения, и запоздало пожалела, что вообще решила спуститься. Взяв кружку с кофе и первый попавшийся под руку пирожок, поднялась, чтобы побыстрее улизнуть в комнату, и не успела сбежать. В очередной раз.
