– Еще бы! Но видишь, – незаметно перешел на «ты» приезжий, – нужно электричество, даже летом; какая-то дорога к дому, отвод участка. Это ж сколько надо денег! А здоровья!
– Не говори, – согласился Виктор Петрович. – Я прошлой осенью курятник сооружал – так себе избушка, так чуть кредит не пришлось брать. Все же дорого, а профлист на крышу, например, – ее пальмовыми листьями не закроешь. Да и не растут они у нас. Я говорю своей хозяйке: «За все эти строительные вложения можно было нам покупать яйца лет 50, и не утомляться!». «Нет, говорит, – как же без хозяйства? Соседи засмеют». Ну и вот. А старый курятник пошел на дрова. Жалко.
– А как же! Говорится же: «старый друг лучше новых двух!».
– Сейчас и старые куда-то подевались. А новых и вообще не видать.
– Именно, – Лев Иванович согласно кивнул, выбросил окурок и сделал подсечку. Но рыбешка сорвалась.
Сумайкин тоже отправил щелчком окурок на берег, чтобы не загрязнять акваторию и сказал:
– А я-то, грешным делом, поначалу подумал: вот приехал богатенький, не иначе коттедж в лесу хочет отгрохать. В водоохраной зоне. Вдали от шума городского, от вирусов, от ОБЭПа. Лишь на штыке у часового… – как там, забыл.
– Горит полночная звезда, – подсказал рыболов. – Но теперь с винтовками толстосумов не охраняют. Вчерашний день. Хотя к автомату тоже полагается штык. А насчет коттеджа – могу построить без кредита разве что двухэтажный курятник. Максимум – три этажа. Хотя, правда, купил сыну квартиру, когда еще работал. Однушку, язви их!
Виктор Петрович кивнул с уважением и доверительно промолвил:
– Но ведь ты где-то жил, не на улице же! Видно, что не бич, и вид у тебя представительный.
– Вестимо, не на улице. Но эту квартиру пришлось продать и купить тоже однушку другому сыну. А на разницу – дом в Новосельцеве.
– Вон как! Да мы тоже – все для детишек.
– Известно: планида такая.
– Чего?
– Я говорю – доля наша такая.
– Дом, слышал, у Клюевых купил?
– У них. Да в основном моя половины спроворила – она клюевская родственница.
– А, да. Тут полдеревни родственники. Если покопаться, то и мы с тобой родня – через Анну. Ведь она мне троюродная… – в общем, родня.
– Потеха! Впору отметить такой факт посиделками.
– Так не проблема. Зайдем ко мне, немного отметим. Все равно тебе по пути.
– А что же, на промысел уже не пойдешь?
– Так уж отложу это дело. Прогулялся, подышал, на рыбалку посмотрел. Я вообще-то тоже рыбак, но больше – летом. Так что, пойдем?
– Ладно ли будет мне ни с того, ни с сего к вам заявляться? Вроде бы – незнамо зачем?
– А чего ж? За хорошее знакомство поднимем по маленькой. Надеюсь, тебе не противопоказано? Жена моя вменяемая, довольна будет, потому что гости у нас теперь нечасто: времена такие, вирусные.
– Я вообще говоря, не против, как я есть человек простой. Но зайдем по пути в магазин?
– Так-то дома все есть, вплоть до груздочков соленых, но если надо – давай зайдем.
Лев Иванович собрал свой улов, сгрузил в рюкзак, к которому приторочил складной стульчик, и поднял бур:
– Ну, нищему собраться – только подпоясаться. Я готов.
Миновав кустарник, росший по берегу реки, одолели некрутой, но длинный подъем и вышли к селу. Улица, по которой они двигались, оказалась весьма протяженной. Гущин смотрел по сторонам, хотя проходил здесь уже не первый раз.
– Ах ты ж! – воскликнул вдруг абориген и нагнулся, подобрав что-то с земли. Это был неказистый бумажник из кожзаменителя. Сумайкин осмотрел его, открыл. Внутри оказался вкладыш из тоненькой пачки пятитысячных купюр.
