– Никаких опознавательных знаков, – пробормотал нашедший сокровище, осмотрев и внутренние поверхности кошелька, и пересчитал содержимое:
– 250 тысяч. Интересно, кто разбрасывается такими деньгами?
Гущин пожал плечами:
– Подфартило тебе. Такой куш!
– Ничего хорошего. Лишние расходы.
– Как это?
– Так придется объявление в газету давать. А иначе как найдешь растяпу? А за объявление надо слегка платить.
– Хочешь вернуть владельцу? – и Лев Иванович странно посмотрел на Сумайкина.
– Ну, само собой, – отозвался Сумайкин и, в свою очередь, странно посмотрел на Гущина.
Тот почесал лоб, отодвинув шапку, и засмеялся:
– А я-то грешным делом, подумал…
И они стали смеяться вдвоем, так что у Сумайкина едва не вывалился из-за пояса топор.
– А вот и моя избушка, – молвил Виктор Петрович, указывая на дом, изрядно отодвинувшийся от дороги, идущей по улице.
«Наверное, чтобы пыли летело поменьше» – сообразил Лев Иванович, а вслух выразил неподдельное удивление:
– Избушка – хоть взвод загоняй на постой. А вы же, баешь – вдвоем с женой?
– Так это сейчас. А раньше в самый раз было, и даже тесновато, когда детишки подросли и первый внук объявился. А потом все помалу разбежались. И остались мы двое. Помещаемся. Да. Но наезжают временами, летом – так тут вообще галдеж и сутолока.
Дом и впрямь имел внушительные размеры: 10 на 12, и хотя второй, а равно и третий этаж отсутствовали, места в нем, конечно, хватало. Дополняла жилплощадь еще утепленная веранда, позволявшая обретаться в ней до самой зимы.
– Да-а, – протянул Лев Иванович, – Вдвоем, конечно, тут есть, где поместиться!
– А вон та баня, про которую я говорил, – показал в сторону свежего бревенчатого строения хозяин. – Смета, которую я прикидывал, превышена в два раза. Пожалуй, великовата вышла баня.
– Пожалуй, – согласился гость. – У тебя, Петрович, однако, тяга к грандиозности.
– Так почти все такие бани и строят: начал кто-то один, и пошло. Типа, мы-то чем хуже? Ну, правда, выполняет она и роль прачечной.
– Баня роскошная. Но ты про баню не говорил. Ты говорил про курятник.
– Ах ты, надо же! Голова садовая! Ведь точно, я про курятник говорил. Да вон он, за малиной. А баню-то еще раньше построил, но не так давно – видишь, еще не потемнела. Ну что же это мы все об архитектуре, да об архитектуре. Пойдем в дом!
Лев Иванович Гущин, умудренный многими годами жизни, последовал за Сумайкиным с некоторой неуверенностью, не представляя, как отнесется к его нежданному визиту хозяйка.
Но все прошло вполне благопристойно.
– К нам гость! – объявил Виктор Петрович, открывая дверь в дом, когда они разгрузили в сенях инструментарий.
– Да? – отозвался из кухни женский голос, и в прихожую вышла супруга Сумайкина.
– Здравствуйте! – поприветствовал ее Гущин, втайне досадуя на себя, что согласился зайти. Чисто забулдыга – ни с того, ни с сего.
– Здравствуйте! – отозвалась она.
– Лев Иванович Гущин, – представил его Сумайкин, – прошу любить и жаловать. Лидия Васильевна, – и он поклонился слегка в ее сторону. Да вы, наверное, знакомы.
– Ну, в нашем-то селе конечно, не затеряешься. Как Аннушка, Лев Иванович?
– Да помаленьку, помаленьку. Все не может нарадоваться, что в Новосельцево вернулась.
– Надо бы ее навестить, да все как-то времени не выберу. А вы вдвоем заходите. В выходные-то мы всегда дома.
– Передам. А я тут на рыбалку немного вышел – Анна-то не рыбак. Ну и повстречались с Виктором Петровичем на природе.
