Династия для одного - страница 7

– Ах, отец мой!

Девушка, читавшая в беседке книгу, легко подбежала, обхватила его правую руку, прикоснулась губами и поднесла ко лбу. Вахидеддин левой рукой погладил младшую дочь по щеке и улыбнулся. По сравнению со своей старшей сестрой, Сабиха очень красива. Но притягивает к ней людей другое. Есть в этой двадцатипятилетней девушке что-то воздушное и немного взбалмошное.

– Вы прогуляетесь со мной по саду, султанша? – наклонившись и приложив правую руку к груди, шутливо спросил Вахидеддин.

– Султан мой, – проговорила девушка, выпрямившись и медленно отвесив поклон в ответ. – Вы чрезвычайно проницательны! Мне как раз есть о чём поговорить с вами, отец. Я планировала просить передать моё желание о встрече с вами после обеда, но раз вы сами здесь…

Султан взял дочь под руку, и они медленно зашагали вглубь сада. Али сделал рывок в их сторону, но Вахидеддин, заметив его, жестом дал понять: «Не надо, мы желаем побыть наедине». Привратник резко вскинул руку, отдавая честь, сбил феску. Султан слышал, как на этого парня уже жаловались несколько султанш. «Оставьте его», – говорил на это Вахидеддин. «Ему и так непросто», – заступался за привратника султан, потому что знал, как сложно быть неуклюжим.

Отец и дочь гуляли по саду. Вахидеддин предполагал, о чём может пойти разговор, поэтому не торопил девушку. Три года назад старшая дочь тоже пришла к нему с разговором, который долго не могла начать. И ничего – нашли достойного мужчину, выдали замуж, а год назад султан взял на руки свою первую внучку.

Они сделали два больших круга до того, как Сабиха произнесла:

– Вы позволите, отец мой, сказать, что меня тревожит?

– Говори, красавица моя, кусочек луны.

– Отец мой, я понимаю, что это – какая-то политика! Я понимаю, что это всё не просто так и для всего есть основания! Но я не понимаю почему – и это жжёт мою душу огнём! Я не стала расспрашивать, не стала спорить. Вы мой отец, и моя жизнь в ваших руках. Вы мой султан, и моё будущее – ваше и только ваше. Я до конца дней ваших, да продлит их и приумножит Аллах, буду верной подданной моего повелителя. Но чем больше я думаю об этом, тем больше не понимаю. И не из праздного любопытства пытаюсь понять! Я хочу быть полезной вам, мой повелитель. Но как я могу, если так много сокрыто от меня? Прошу вас, позвольте мне понять! Позвольте мне узнать!

Вахидеддин остановился, повернулся к дочери и, глядя в её большие карие глаза, тяжело вздохнул. Он даже примерно не мог предположить о чём она говорит. «Точно не о замужестве», – догадался он. Сабиха продолжала делиться своими сомнениями и тревогами, а он ждал, когда возникнет пауза, чтобы поинтересоваться, что же она имеет в виду.

– Я спрашивала у мамы – вдруг она, имея жизненный опыт намного больший, чем я, понимает, что к чему. Но нет, она тоже удивлена вашим распоряжением. Говорит, что это может быть временной мерой, предосторожностью какой-нибудь. Но какой? Какая опасность нам может быть….

– Дитя моё, – не выдержал и перебил Сабиху султан. – Лучик солнца мой, успокойся и скажи одним предложением – о чём ты и о ком?

Сабиха сжала руку отца в своих ладонях и, по-детски шмыгнув носом, проговорила:

– Я про ваш запрет на общение с Неджие.

Вахидеддин набрал полную грудь воздуха и, прикрыв глаза, медленно выдохнул. Он надеялся, что эта тема не будет поднята. Его жёны приняли запрет спокойно и безучастно. Старшая дочь, Улвие, даже обрадовалась, если судить по улыбке на её печальном лице, после того как услышала распоряжение, согласно которому им запрещено общаться с двоюродной сестрой. Разговоры с кем-то, кроме Сабихи и матери, для Улвие повинность. А возможность не общаться с одним членом их многочисленной династии воспринималась ею как награда. И только Сабиха, его неугомонная бабочка, не смогла остаться в стороне.