Он вылез из кустов, довольно хлопая в ладоши.
– Отец, вы ведь правда меня не заметили? Вы ведь не подыгрывали мне?
– Не заметили, лев мой, – на выдохе произнёс Вахидеддин, опускаясь на землю. Ноги дрожали и чудом удержали его до этой секунды. Сейчас он мог присесть на корточки, замаскировавшись под желание обнять единственного сына.
– Я буду разведчиком, – нараспев хвастливо проговорил мальчик, заглядывая из-за плеча султана на сестру.
– Будешь, будешь, шехзаде мой, – нежно заметил Вахидеддин.
– Что ты здесь делаешь, Эртугрул? Куда смотрят твои учителя? Почему позволяют тебе разгуливать в этот час?
Мальчик, проигнорировав слова сестры, спросил у отца:
– А ты был разведчиком на войне?
– Был, лев мой.
– Это сложно?
– Сложно.
– Очень?
Султан, не ответив, погладил мальчика по голове.
– Так, разведчик, иди на занятия! Необразованных в разведку не берут!
– Нет, неправда! Меня возьмут, я же шехзаде. Скажи ей, отец!
Вахидеддин встал на ноги, поправил пиджак, провёл рукой по усам и заговорил:
– Даже если ты шехзаде – не возьмут. Меня не хотели брать.
– Почему?
– Но ведь взяли же? – одновременно заговорили Сабиха и Эртугрул.
– Эх, дети мои, – вздохнув, произнёс султан.
Разве мог он сейчас им рассказать историю своей жизни как она есть? О том, как Вахидеддин потерял мать, будучи трех месяцев от роду, а через месяц и отца. О том, что перед смертью отец поручил заботу о младшем сыне одной из своих многочисленных жён. «Относись с должным уважением к брату, как к старшему», – до самой своей смерти повторяла женщина, несмотря на то, она родила на несколько недель раньше матери Вахидеддина. Сабиха и Эртугрул не должны знать о том, как он, будучи ребёнком, обнимал одеяльце точно так же, как его брат обнимал ту женщину. Как Вахидеддин плакал, вжимаясь в угол комнаты, когда она наказывала мальчика за то, что тот посмел взять игрушку брата. Как эта женщина отнимала у него сладости. «Они положены тем шехзаде, которых любят», – говорила она. Как не позволяла ему заниматься вместе с братьями. «Ты всё равно никогда не станешь султаном. Ты никем не станешь. Зачем тебе учиться?» – насмехалась над ним эта женщина. А он сбегал в город, находил медресе*4и притворялся новым учеником. Вместе с обычными детьми он изучал арабский язык, хадисы, калам, шариат и историю ислама. Когда Вахидеддин подрос – его не хотели принимать в военное училище. «Мы берём только самых лучших», – отвечали ему. А та женщина довольно улыбалась, узнавая про отказы. И не имело значения кто он: сын торговца или шехзаде. «Нам нужны сообразительные и образованные юноши», – говорили ему. И только Хумаюн, увидев Вахидеддина с книгой на арабском языке, дал ему шанс проявить себя. Притащил в самое лучшее военное училище и заставил принять вступительный экзамен. «Если вы откажетесь посмотреть, на что способен этот парень – я лично разнесу эту школу! Сожгу! Взорву! Камня на камне не оставлю!» – заявил этот вояка. Экзамен сдать ему позволили. «Не самые плохие результаты, шехзаде», – утешал его Хумаюн. А Вахидеддин размазывал кулаком сопли по щекам. Средние результаты! Его взяли лишь потому, что один из наставников учился вместе с Хумаюном. «Только ради брата своего беру вас, шехзаде. Но не покажете прогресса – выгоню. Тотчас же!» – пригрозили ему. А сколько Вахидеддину пришлось выслушать унижений и отказов, когда он собрался на войну? Детям лучше об этом не знать. Он предпочел бы быть жалким в глазах всего мира, но героем – в глазах своей семьи.
