Дисбаланс - страница 19

Примерно с тех пор рынок работает по логике максимального поощрения потребления. В этой модели, когда два продукта внешне идентичны, выбор зависит от цены: спрос будет на более дешевый. Даже если он чуть ниже качеством. Что по умолчанию программирует производство на постоянно ухудшающий отбор.

Второй момент. Для поддержания объемов выпуска товаров длительного пользования, если нельзя продавать больше, значит делать это нужно чаще.

Пример электриков-саботажников вдохновил главу General Motors Альфреда Слоуна обосновать пользу планируемого устаревания и внедрить ее в автопром. А затем эта практика распространилась уже по всем отраслям.

Японские товары в свое время пошли поперек тренда и на контрасте завоевывали рынки именно благодаря прежней, устаревшей к тому времени концепции надежности. Но это был единичный демарш. С 1960-х в бизнес-моделях концепт намеренного снижения надежности выпускаемых продуктов превратился в отдельное инженерное и маркетинговое направление.

В зависимости от цинизма и фантазии производителей варианты, как именно «убить» изделие, идут от прямых ограничений (ломается и отключается) до косвенных (вышло из моды, прекращение поддержки, отказ от выпуска деталей для ремонта).

Именно ограничение срока годности стало определять все стадии разработки: дешевые детали, неразборные корпуса, несовместимость компонентов, отказ от выпуска запчастей, устаревшие прошивки и т. д. Значительная часть творческой энергии идет на выпуск заведомо дефектных продуктов.

Компания Apple, замедляющая работу старых айфонов, стиралки Whirlpool, пикающие о поломке, будучи целыми, – вот одни из немногих, кому просто не повезло попасть под луч света и оказаться в зале суда. За его пределами у всех всё ровно так же.

Усугубляется созданная неправильность тем, что себестоимость и так уже снижена до минимума. В период гонки национальных производств европейцы сильно либерализировали законы, повышая конкурентоспособность. Позже это назвали «гонкой по нисходящей»: каждый искал, как бы смягчить стандарты и снизить издержки, чтобы выиграть в цене.

Продолжением стал перевод фабрик в самые нищие места на планете, где в жертву идут качество, зарплаты, безопасность, надежность и экология. Всё в итоге пришло к финишу на уровне Бангладеш, где в набитой дешевыми рабочими ткацкой фабрике могут за раз сгореть 1000 человек.

Чтобы конкурировать с ними в текстильном секторе в условиях открытых глобальных рынков, надо копировать именно такие стандарты. Потому, когда условный мировой бренд вроде Nike ловят на использовании детского труда или сливе химических стоков прямо в реки, – это вынужденный плинтус, на который опирается ценовая конкуренция.

Речь не только о третьем мире. Когда в Италии накрывают подпольную фабрику с нелегалами, то именно в таких условиях и по той же цене они работают. Переезд из нищих регионов в страны с лучшим уровнем жизни не помогает, когда рабочие места создают корпорации с едиными для всего мира бизнес-моделями. Про США и речи нет, там нелегальный контур для прибывающих иммигрантов – часть национальной экономики.

Нюанс в том, что подобное урезание расходов не гарантирует успеха: низкие цены закрепляются в ожиданиях клиентов, и потому в минимальной маржинальности застреваешь вплоть до неизбежного банкротства (к которому приведут огромные риски при подобных стандартах).