– Ха-ха! – сразу стал фамильярничать нахал. – Ты чем особенный?
– Я за ним дерьмо убираю, – спокойно объяснил Павельев, – так что ты его не перекармливай. Мне лишняя работа ни к чему.
– Ха! – Рыжий кивнул Марии на Пашу с таким выражением: видала клоуна?
– Толоконников! – прикрикнула Мария на него, как на близкого знакомого. – Правда, хватит кормить собаку!
– Он есть хочет!
– Не хочет!
– Ладно, пойду барахло заброшу, – сообщил Паша, поворачиваясь к ним спиной. Мол, а вы тут спорьте, сколько хотите. Закрыв за собой дверь каюты, Паша уронил на пол вещмешок, отпустил спиннинг, и тот приткнулся в угол между шкафом и стенкой. Лишь отцовский фотоаппарат аккуратно снял с плеча и положил на стол рядом с «мыльницей», после чего рухнул на кровать.
Павельев был уничтожен, раздавлен, убит! Все хладнокровие его мгновенно улетучилось, едва он остался наедине с собой. Дураку было ясно, что у него шансов против рыжего хлюста в джинсе – никаких. Видно, что он из этих. Самоуверенный нахал, золотая молодежь. Он ей – ровня, у них свой круг, а Паша – кто? Сын простой парикмахерши и пенсионера? Что он может? Даже если бы Мария Верескова, в виде причуды, согласилась с ним встретиться в городе? Полтора раза сводить ее в бар «Огонек»? На большее у него денег не хватит. Просить же у матери, чтобы развлекать великосветскую козу, совесть не позволит.
Паша впервые подумал о Ней без благоговения, посмотрел не с подножия того пьедестала, на который сам же ее поставил, а – так.
Ну и наплевать! Он переживет. Обойдется без ее внимания, которого, к тому же и не было. Духу больше не будет его на корме, пока они там. Главное, никто из них ни под каким видом не должен догадаться, что он переживает. Как та лошадь, что, по мнению Павельева, улыбается про себя, он страдать будет про себя. С улыбкой на лице.
К тому моменту как катер отчалил, Паша немного успокоился. Тимофей Сергеевич, как в прошлый раз, пригласил его на учебу. К своей досаде, Паша увидел в кают-компании помимо Артема, с которым поздоровался за руку, еще Рыжего.
– Ну, вас теперь двое, практикантов! – сказал во вступительном слове бугор. – Один из водного, другой из политеха, с корфака. – Сделав это сенсационное обобщение, Тузьев задумался. Паша пожалел, что нет тут еще одного-двоих из водного. Он бросил бы кличь: «Бей политех!» – и отвел душу.
Михаил осклабился на первой фразе шефа, но, тот замолчал так надолго, что улыбка стала сходить с лица корфаковца, сменяясь недоумением.
– Ты заполняй отчет по прошлым испытаниям, – сказал, наконец, Паше бугор. – А тебе, Михаил, я объясню, как индицировать дизель. Он уже знает, – Тузьев кивнул на Пашу.
Артем достал Павлу старый отчет:
– Вот тебе образец. Начинай заполнять, я подскажу.
Паша занялся нудной «бюрократией», стараясь сосредоточиться. Кто же этого Рыжего прислал сюда? Наверняка, сам напросился к зазнобе!
Когда Паша покончил с отчетом, Артем пригласил покурить. На палубе он выдвинул предложение:
– В Нурове на ночевку встанем. Утром, рано, пойдешь на рыбалку? Там подлещик идет, да и лещ может попасться хороший на кольцовку. Я спущу шлюпку, а тебе свою резинку отдам. Только накачаешь?
– Хорошо, конечно!
– Значит, договорились. Если в три начнем, часа четыре лова наши будут.
Паша пошел вязать снасть. Рыжий, кажется, ждал окончания лекции только затем, чтобы вытащить Марию на палубу. Стиснув зубы, Паша привязывал восьмеркой крючки к поводкам, слыша их смех с кормы. «Врешь, не возьмешь! – мысленно твердил он Рыжему. – Мы, пролетарии, вас, буржуев, еще в семнадцатом душили!»
