Дивногорье - страница 14

Долго она сидела так, боясь пошевелиться, прислушиваясь к каждому шороху. Когда она наконец осмелилась вновь выглянуть наружу, приподнявшись на дрожащих коленях и осторожно выглянув из-за подоконника, ничего необычного уже не увидела. Лишь всё те же деревья и их неподвижные тени на земле. Может, ей просто показалось? Или это ветки качнулись от ветра? Постояв ещё немного, вглядываясь в ночную тишину, девочка на цыпочках прокралась обратно в кровать. Натянув одеяло до подбородка, она долго лежала с открытыми глазами, вслушиваясь в ночные звуки дома, пока усталость не взяла своё, и она вскоре уснула под мерное тиканье старых часов и далёкий шум Байкала…

Настойчивый голос водителя вырвал Аню из задумчивости:

– Конечная! Выходим!

Она вздрогнула. Старенький автобус, натужно пыхтя, остановился на единственной в деревне остановке. За окном расстилался знакомый с детства пейзаж – зеленые холмы, уходящие к горизонту, синяя лента Байкала вдалеке и россыпь деревянных домиков, прижавшихся к склону горы.

Аня поднялась с сиденья, разминая затекшие от долгой дороги плечи. Сколько раз она приезжала сюда, счастливая и беззаботная? Сейчас всё было иначе. Она поправила рюкзак, взяла сумку и направилась к выходу.

Дверь автобуса открылась с характерным шипением, и в лицо ударил свежий воздух, наполненный ароматами тайги и скошенной травы.

От остановки до бабушкиного дома Аня дошла быстро, каждый поворот знакомой тропинки отзывался воспоминаниями детства. По дороге перекинулась парой фраз с давней бабушкиной подругой, тётей Марией, которая, заметив девушку из окна своего дома, выскочила на крыльцо в накинутом наспех платке.

– Анечка, приехала! А бабка-то твоя как? – спросила старушка, тревожно вглядываясь в лицо девушки.

Аня коротко рассказала последние новости, стараясь, чтобы голос не дрожал, и забрала ключи, которые бабушка всегда оставляла у соседки.

Бабушкин дом, стоявший чуть в стороне от других, ближе к лесу, встретил её непривычной тишиной и пустотой. Не скрипели половицы от шагов, не потрескивали дрова в печи, не звенела на кухне посуда. Лишь висящие на стене старые часы с кукушкой по-прежнему тикали, не давая тишине стать полноправной хозяйкой. Зябко поёжившись, словно от внезапного холода, Аня разулась и прошла внутрь.

Некоторое время она молча сидела на кухне, обводя взглядом знакомые до мелочей предметы – вышитые полотенца на крючках, глиняные горшочки на полке, потемневшие от времени иконы в углу. Из кухни было видно спальню с двумя кроватями – на одной спала сама Аня, когда гостила тут, на второй бабушка.

Девушка вдруг почувствовала, что ей нечем дышать, словно воздух в доме застоялся и загустел от долгого отсутствия хозяйки. Вскочив, она принялась открывать рассохшиеся деревянные окна, впуская в комнаты свежий летний воздух, напоенный ароматами трав и хвои. Не присаживаясь больше, Аня принялась за дело – натаскала дров из поленницы под навесом и воды из колодца, вымыла везде полы и вытерла пыль с комода и полок. Перестелила постели и выложила все привезенные средства ухода в комод в спальне…

– Не так, Анюта, взбивай сильнее, шоб подушки пышные были, – учила бабушка внучку, стоя рядом в выцветшем ситцевом платье с закатанными рукавами. – А то сваляются все, не уснуть будет.

Пыхтя от усердия, девочка вновь принялась мутузить подушку маленькими кулачками, а баба Нина стояла рядом и надевала наволочку на другую, ловко расправляя края. Наконец дело было сделано, украшенные кружевными салфетками, подушки чинно стояли на кроватях, а девочка, раскрасневшаяся от работы, подбежала к ведру с колодезной водой и зачерпнула кружкой.