Дивногорье - страница 13

Уже лёжа в своей кровати, Аня смотрела на окно, за которым городские сумерки окрашивали небо в глубокие синие тона. В открытую форточку дышал летний вечер, принося с собой смесь городских запахов – нагретого за день асфальта, выхлопных газов и цветущих лип во дворе. Где-то внизу негромко переговаривались соседи, возвращавшиеся с работы, а вдалеке гудели проезжающие машины. Эти звуки и запахи, такие привычные для городской квартиры, сегодня почему-то навевали мысли о далеком детстве, проведённом в бабушкином доме на берегу Байкала. О тех летних днях, когда она просыпалась под пение птиц, а не под звон будильника, когда завтракала парным молоком и свежими оладьями. Когда мир казался огромным и полным чудес, а лето растягивалось на целую вечность. На прикроватной тумбочке тихо тикали электронные часы, а на стене висел календарь с отмеченной датой отъезда. Завтра ей предстояло вернуться в тот самый мир детства, но совсем при других обстоятельствах. Постепенно усталость взяла верх, веки отяжелели, а мысли стали путаться и расплываться. Тело наливалось приятной тяжестью, погружаясь в мягкую перину, а сознание, словно лодка, отчалившая от берега, медленно отплывало в туманную даль.

… Бывали такие ночи, когда Аня просыпалась ни с того, ни с сего, словно кто-то невидимый касался её плеча. Стараясь не ворочаться на скрипучей старой панцирной кровати, она прислушивалась к ночным звукам, проникающим через приоткрытое окно. Громко стрекотали сверчки и кузнечики в высокой траве, их хор звучал как миниатюрный оркестр, настраивающий инструменты. Где-то вдали ухала сова, её глубокий голос разносился над спящим лесом, и, словно заведённый механизм, монотонно трещал козодой. Лунный свет, проникающий сквозь кружевные занавески, рисовал на деревянном полу причудливые узоры. В такие моменты время словно замирало, и Ане казалось, что она единственный бодрствующий человек во всём мире.

Сегодня снова была такая ночь. Рядом никого не было, но стойкое ощущение чужого присутствия не покидало – будто кто-то невидимый пристально смотрит на неё из тёмного угла комнаты. По спине пробежал холодок, заставив поёжиться, несмотря на тёплый летний воздух. Старые часы с кукушкой на стене показывали четыре часа утра, их мерное тиканье лишь подчёркивало окружающую тишину. В доме было темно, лишь тонкая полоска лунного света пробивалась сквозь щель между занавесками, ложась серебристой дорожкой на потёртый половик. Повинуясь невнятному чувству, которое она не могла ни объяснить, ни прогнать, девочка осторожно встала с кровати. Прохладные доски пола приятно холодили босые ноги. Стараясь ступать бесшумно, чтобы не разбудить бабушку, Аня подошла к окну и отодвинула занавеску. Полная луна, огромная и близкая, словно висела прямо над крышей соседнего дома. Её яркий свет серебрил ночную землю, превращая привычный мир в волшебную страну – каждая травинка, каждый листок казались выточенными из серебра. Тени от деревьев лежали чёткие и глубокие, словно прорези в светящемся покрывале. Вдруг, будто от порыва невидимого ветра, тени зашевелились, удлинились и словно чьи-то огромные руки с тонкими пальцами потянулись к девочке, царапая стену дома. Та испуганно ахнула, зажав рот ладонью, чтобы не разбудить бабушку, и присела, чтобы её не было видно в окне. Сердце колотилось как пойманная птица, а по спине пробежал холодный пот.