– Похоже, он, славный малый, – решительно сказал Салтыков. – Эти канальи ничего не смыслят в одежде. Он умеет ездить верхом?
– Умеет! Уж поверьте. Ездит не хуже казака, стреляет, охотится – все умеет. На днях он спас мне жизнь.
– Спас тебе жизнь?
– Да, мы отправились охотиться на медведя: я запутался в кустах, и медведь настиг меня. Тут подоспел царевич со своим копьем и расправился с косолапым в одиночку.
– А есть ли что-то, чего он не умеет? – шутливо спросил довольно крупный молодой человек.
– Что ж, пожалуй, что он не сумеет оценить твои шутки, Хлопицкий.
– Тебе очко, Хлопицкий, – сказал Пац среди общего смеха над смущенным Хлопицким.
– И вот что я вам еще скажу, – добавил Иваницкий, – все женщины без ума от него. У меня не было ни малейшего шанса на Марину Мнишек. Она в мою сторону даже не взглянула, глаз не спускала с русского юноши. Маленькая птичка пропела мне на ухо, что мы еще о них услышим.
– Да брось, Иваницкий, не выдумывай. Он, должно быть, сам Аполлон, если обошел тебя с твоими огромными черными глазами.
– Смейся, Фома неверующий, пока сам не увидишь его. Только над ним не смейся, предупреждаю тебя, ибо он ловко обращается со своим оружием. Он приедет сюда на следующей неделе и собирается со мной увидеться. И вот что я вам скажу: грядет война с Россией. Он задаст жару Борису Годунову.
Со всех сторон раздались радостные возгласы:
– Ура! Великолепно! Война!
– Господа! – закричал хозяин, запрыгивая на стол. – Чокаемся, чокаемся все за царевича Дмитрия и войну с Россией!
– Новый царь! Царевич Дмитрий Иванович! Да здравствует Дмитрий! Война! Война!
Сады князя Юрия Мнишека, Сандомирского воеводы, простирались вдоль берегов Вислы. Прислонившись к стволу большой плакучей ивы, нависшей над рекой, Дмитрий, все тот же, но настолько отличающийся в своем великолепном костюме из темно-малинового бархата от Дмитрия трехнедельной давности, смотрел на молодой рогатый месяц и размышлял о своем положении.
Как хорошо ты знал вспыльчивый нрав поляков, мудрый Отрепьев! Как точно ты предугадал их воодушевление! Месяц на исходе, нынче он уже вовсю очаровывает своими хитрыми речами возбужденных казаков. Да, пожалуй, на несколько тысяч казаков я могу рассчитывать. Получил ли он мое письмо? Думаю, получил. Во всяком случае, он, должно быть, уже слышал обо мне, вокруг меня уже достаточно шума! Интересно, почему все нет ответа от старого коварного злодея Рангони26? Я ничего не могу сделать без его помощи. Говорят, он вертит королем Сигизмундом, как ему вздумается. Интересно, какие у него планы? Да, я должен привлечь на свою сторону иезуитов! А это что?
Он отступил в тень, когда на аллее послышались легкие шаги и шелест платьев. Вскоре на берегу появились две девушки, та, что пониже ростом, несла лютню. Они сели на каменную скамью у самой воды, рядом с местом, где спрятался Дмитрий.
– Что поделывает влюбленный Роланд27, Мари? – спросила высокая девушка свою спутницу с лютней.
– О, он говорит о политике с папа в библиотеке! Мы в безопасности на несколько часов. Посмотри, Лиза, на эту огромную черную тварь, которая покачивается в воде. Разве это не человеческая голова?
– Ой, да ну ее! давай поговорим об Роланде.
– Ты же кого-то другого имеешь в виду?
– Разумеется, царевича! Вот это мужчина для тебя! Разве он не красив, Мари?
– Нет, – сказала Мари. – Вовсе нет!
– Только посмотрите! какие мы вдруг стали разборчивые. А что скажешь, Мари, ты хотела бы стать царицей всей Московии?
