Дневник. 1917-1919 - страница 41

Большевики самым энергичным образом используют бегство Корнилова[24] и выступление Каледина, расписывая товарищам, какие страшные опасности таит для них вся эта комбинация, грозящая всё вернуть в старое русло и вновь начать кровавую войну; по сообщениям командиров частей, все разговоры солдат вертятся около мира и около выступления Каледина и Корнилова.

Армиском заседает весь день и кряхтит над исполнением приказа Петрограда выслать ему на помощь надежные в большевистском смысле части 5-й армии; неопределенность положения сдерживает даже большевистский президиум армискома, и вопрос трактуется только с точки зрения посылки к Петрограду нейтрального отряда, который только прекратил бы происходящую там борьбу.

Предложения на эту командировку сыпятся со всего фронта; одна из самых паршивых и трусливых дивизий, 183-я, заявила о своем желании в полном составе идти в Петроград.

Вечером вернулись посланные мной в Петроград разведчики и заявили, что особых беспорядков там нет и что вся борьба между Керенским и большевиками идет в районе Гатчины.

29 октября. Армиском довольно хитро выскочил из двусмысленного положения, решив войск на помощь петроградским большевикам не посылать, ибо «послать много не позволяет безопасность фронта, а посылать мало не стоит». Всё это показывает, что вожаки наших большевиков очень трусливы и боятся выявить свое настоящее нутро. Телеграф и радио продолжают засыпать нас самыми разноречивыми сведениями, и сообразно их характеру меняется настроение писарей и телефонистов; если ночью, подавая мне срочную телеграмму, дежурный писарь тянется и называет меня «ваше превосходительство», то я уже знаю, что в телеграмме сообщается об успехах Керенского; если же дежурный развязно кличет меня «господин генерал», то, значит, произошло что-то приятное для большевиков.

Колебательное настроение частей сделалось резко большевистским только вчера после обеда; до этого положение было пестрое и большевизм вспыхивал как бы пароксизмами.

Доходящие до нас обрывочные сведения подтверждают только, что Верховный главноуговаривающий, по обыкновению, мямлит и фиглярничает.

Напряжению хочется, чтобы на нашем горизонте появилась какая-нибудь гигантская рука, которая забрала бы всех этих Керенских, Родзянок, Скобелевых, Лениных, Троцких, Черновых, Год – Либер – Данов и всяких иных венчаных и развенчанных авторитетов и краснобайных пустобрехов и вышвырнула бы их из обихода русской действительности; по их деловой пустопорожности они абсолютно никому не нужны, а по всей своей кислотной дрянности они вызывают острые воспаления всюду, где только внедряются, и поэтому чрезвычайно вредны для русского здоровья.

После обеда получено радио, что Петроград уже окружается войсками Керенского и что ими заняты окрестности Царского Села; далее пришла телеграмма от образовавшегося в Пскове Комитета спасения Родины и Революции (довольно сложное и сумбурное название), составившегося из союза организаций Северо-Западной области, Совета солдатских и рабочих депутатов города Пскова и армейского комитета 12-й армии.

Повсюду комитеты, отовсюду телеграммы и воззвания о решительных действиях, о направлении сил и т.п.

30 октября. Образовавшийся в Двинске большевистский военно-революционный комитет решил отправить на помощь своим петроградским товарищам шестнадцать тысяч войск.

После принятия этого решения из комитета вышли вошедшие туда сначала эсеры и меньшевики – довольно бесполезный жест умывания рук при невозможности предотвратить происходящее.