Нестройные ряды больных развернулись, совершенно забыв обо мне, после чего все «люди» направились к окну, не издавая лишних звуков. Шли они медленно, конвульсивно, но при этом в каждом их новом движении чувствовалось мышечное напряжение.
– Спасибо… – бросила я в воздух единственное слово, пришедшее мне в голову, и поднялась на ноги, заковыляв в совершенно новом направлении – мне нужна была прачечная. Мне нужно было место, в котором я смогла бы избавиться от всего этого. Странное желание привести себя в порядок засело в моем мозгу неожиданным образом.
Была бы у меня карта… Было бы у меня хоть что-нибудь… Кроме ножа. Он ведь лежит на дне… Точно!
Вспомнив о подобии оружия, которое лежало у меня в рюкзаке, я улыбнулась, после чего ухватилась за стену и, пошатываясь, пошла дальше, двигаясь вдоль дома. Музыка доносилась до меня, и ее было нельзя заставить замолчать. Но это и не нужно было делать.
Существует ли еще радио на батарейках? Я бы хотела его послушать… Услышать что-нибудь, а не эту какофонию… Но я же сейчас это и делаю! Видимо, все же эта штука еще существует. Электричества ведь нет, но музыка-то играет!
Слабая улыбка украсила мой рот, когда вместо прачечной я вышла на улицу, вдоль которой проходила линия длинного дома с множеством разномастных магазинов. Напротив этого дома была широкая дорога, ныне лишенная машин, за которой располагался киоск, за которым разворачивался двор с детской площадкой, который не мог скрыть жилых домов, выстроившихся за ним.
На этой улице было просторно и спокойно, все ее обитатели сбились в молчаливую кучу и шли в направлении все не желавшей утихать музыки, что влекла их невыносимо и сильно.
Расстегнув толстовку, я на ходу скинула ее на асфальт, понимая, что эта одежда исчерпала себя совершенно. Внутренней моей теплой кофте повезло – она была сухой и чистой, но это не могло продлиться долго.
Блеклое, прекрасное небо начинали застилать тучи, которые не могли нести в себе ничего, кроме воды и молний.
– Будет дождь… – для самой себя констатировала я, ощущая острую потребность в общении, и не нашла ничего лучше, чем взобраться по ступенькам наверх и попытаться открыть дверь первого попавшегося магазина. Он оказался заперт изнутри.
Внимательный взгляд с той стороны уперся мне в глаза, и на дверь навалился «человек», скаля желтоватые зубы. Это был бледный «мужчина» с белесыми глазами, он опустил одну ладонь, подергал дверную ручку, после чего вновь уперся лбом и локтями в стекло, надавливая на него всем своим весом.
Оно не выдержит!
Я отступила назад, едва не поскользнувшись на очередной ступеньке. Рюкзак неумолимо тянул мое тело вниз, в нем было больше трех килограммов вещей.
Больной смотрел на меня, и его глаза были широко раскрыты. Сосудистые темные сетки наполняли собою его белки. Тихое рычание донеслось до моего слуха, и я отступила еще дальше, чудом не упав со ступеньки. Идти задом наперед для меня было сложной задачей.
Тело «мужчины» ударилось о стекло, отошло назад, вновь ударилось, и так несколько раз подряд. Он теперь тихо рычал, но все равно продолжал свои попытки добраться до меня. В его намерениях у меня сомнений не было.
Оказавшись на асфальте, я не нашла ничего лучше, чем отбежать подальше и обернуться, чтобы убедиться в том, что из своего «заточения» больной еще не выбрался, хотя к этому он явно приблизился – по стеклу прошлась сетка крупных трещин.
