– Здравствуйте, здравствуйте! Кажется, я вас раньше не видел. Как вас зовут?
– А вас? ― от неожиданности невежливо ответила я вопросом на вопрос.
Он улыбнулся:
– Александр. Ну, приходите к нам еще, безымянная дама, – сказал он и широким, размашистым единственным движением будто бы перекрестил меня, не позволив целовать ни крест, ни свою руку, и тут же повернулся к стоящему за мной человеку. Время аудиенции вышло.
Вторую часть дня описывать нечего. Ее я проспала.
18 апреля
Понедельник. Зачем я пишу самой себе, что понедельник? Да, чтобы отметить: я сижу на работе уже четыре с половиной часа и все это время ничего не делаю. Не могу.
Коля продолжает есть хлеб. Иногда соглашается на макароны, картошку или гречку, но сначала подозрительно рассматривает их ― не подложила ли я ему масла.
Любые фрукты и овощи, даже кабачковую икру, сурово отвергает (хотя я вычитала в интернете, что их можно), говорит, что пост ― это аскеза, а с вкусным каждый дурак может поститься. Еще я прочла, что пост длится сорок дней. И что он у православных и у католиков разный, то есть в разное время, они календари по-разному считают. Вот тебе и христиане.
Прочитав, порадовалась, что осталась всего неделя и Коля снова начнет жить как все нормальные люди, сдуру сказала ему это, и тут он меня оглушил новостью, что сорок дней – это только сам пост. Но есть еще «Страстная неделя, которой придается особое значение, потому что в эти дни христиане вспоминают о крестном пути Христа». Я так обалдела, что запомнила его слова наизусть.
Получается, все кончится первого мая. Это настолько потрясло меня, что я даже не слишком расстроилась дополнительной неделе голодовки. В конце концов, мы с Олегом почти привыкли к странному меню нашего друга. Но почему-то совпадение религиозного праздника с советским и вера, что Иисус мог воскреснуть в Первомай, ввели меня в ступор. Получается, когда мы с родителями ходили на демонстрацию с шариками и лозунгами, кто-то шел в церковь, чтобы сказать: «Христос воскрес»? «Не воскрес, а воскресе. И не кончится, а только начнется», – улыбаясь, поправил меня Коля и ушел.
Что-то я явно упускаю.
7 мая
Наконец-то настали длинные выходные, так что я успею (по крайней мере постараюсь) записать случившееся в последнее время. Может, если разложу полученные знания по полочкам, приду в себя.
Всю предыдущую неделю я практически не видела Колю. Иногда он забегал на работу, с огромной скоростью выполнял свою часть задания и снова исчезал. Я догадалась, что он бегает в церковь. Одна проблема: мне нужно было каждый день что-то придумывать начальству, объясняя, почему на месте нет ценного сотрудника. То есть врать. А врать я не люблю. И грех это вроде бы у христиан. Получается, пока Коля молится, я грешу. Или это благородная и правильная ложь во спасение? Надо будет потом уточнить у него или у Олега.
Олежка всегда знает ответ. Только и он стал частенько пропадать. А поскольку уходили они с Колей одновременно, я сделала потрясшее меня открытие: они ходят в церковь вместе. Об этом тоже надо спросить. С Олегом говорить проще, ему можно задать любой вопрос, и он не станет отвечать колючками. Посмеется сначала, но все расскажет. А мне интересно ― нафига ему это? Что он там забыл или, наоборот, нашел.
В четверг Коля вернулся домой ближе к одиннадцати ночи: дверь вкрадчиво открылась и еле слышно закрылась.
