Дневник посла - страница 13

– Плохи дела. Если разговор между Петербургом и Берлином будет продолжаться таким образом, он долго не затянется. В самом непродолжительном времени мы увидим, как император Вильгельм поднимется в своих «сверкающих доспехах». Ради Бога, будьте сдержанны. Надо исчерпать все способы примирения. Не забывайте, что мое правительство – правительство общественного мнения и что оно сможет активно поддерживать вас только в том случае, если общество будет за него. Наконец, подумайте о мнении Англии.

– Я сделаю всё возможное, чтобы избежать войны. Но, как и вы, я очень обеспокоен оборотом, который принимают события.

– Могу ли я уверить мое правительство, что вы не дали еще приказания ни о каком военном мероприятии?..

– Ни о каком, я подтверждаю это. Мы только решили тайно вернуть на родину восемьдесят миллионов рублей, которые мы хранили в немецких банках.

Он прибавляет, что постарается добиться от графа Берхтольда продления срока переданного Сербии ультиматума, чтобы державы имели время составить себе мнение о юридической стороне конфликта и поискать путей примирения.

Русские министры соберутся завтра под председательством императора. Я советую Сазонову крайнюю осторожность в мнениях, которые он будет высказывать.

Нашего разговора было достаточно, чтобы дать отдых его нервам. И он отвечает очень положительно:

– Не бойтесь ничего… К тому же вы знаете благоразумие императора… Берхтольд доказал свою неправоту: мы должны заставить его взять на себя ответственность за то, что может последовать. Я считаю даже, что, если Венский кабинет перейдет к действиям, сербы должны будут допустить захват их территории и ограничиться указанием цивилизованному миру на низость Австрии.

Суббота, 25 июля

Вчера германские послы в Париже и Лондоне вручили французскому и британскому правительствам ноту, в которой заявляется, что австро-сербская ссора должна быть покончена исключительно между Веной и Белградом. Нота оканчивается такими словами: «Германское правительство горячо желает, чтобы конфликт был локализован, ибо всякое вмешательство третьей державы может… вызвать неисчислимые последствия».

Вот начинаются и приемы запугивания!

В три часа пополудни Сазонов принимает меня вместе с Бьюкененом. Он объявляет, что сегодня утром происходило чрезвычайно важное совещание в Царском Селе под председательством императора и что его величество принял, в принципе, решение мобилизовать тринадцать армейских корпусов, которые предположительно назначены действовать против Австро-Венгрии.

Затем, обращаясь к Бьюкенену, он всеми силами, очень серьезно настаивает на том, чтобы Англия более не медлила перейти на сторону России и Франции ввиду кризиса, ставящего на карту не только европейское равновесие, но даже свободу Европы. Я поддерживаю настояния Сазонова и, заканчивая дополнительным аргументом, указываю на портрет канцлера Горчакова, украшающий кабинет, в котором мы совещаемся.

– Вот здесь в июле 1870 года, дорогой сэр Джордж, князь Горчаков заявил вашему отцу (сэру Эндрю Бьюкенену, тогдашнему послу в России), который ему указывал на опасность германских честолюбивых замыслов: рост германского могущества не представляет собою ничего, что могло бы беспокоить Россию. Пусть современная Англия не совершает той ошибки, которая так дорого стоила тогдашней России.

– Вы прекрасно знаете, что убеждаете того, кто уже убежден, – говорит Бьюкенен с жестом безнадежности.