Дневник посла - страница 60

Я поздравил его за его стремление исполнить свой воинский долг и пригласил на завтрак на следующий день.

Когда он удалился, я стал размышлять над тем, что я только что был свидетелем красноречивого доказательства патриотизма, который, несмотря на все свои разнообразные и противоречивые проявления, вдохновляет французских интеллектуалов.

Вот один из них. Он узнает о войне, оказавшись в отдаленной глуши Памира, на высоте 4000 метров, на самой «Крыше мира». Он там в одиночестве, предоставленный самому себе, вдали от заразной лихорадки, охватившей всю Францию в возвышенном национальном порыве. Тем не менее он не колеблется ни минуту. Все его социалистические и пацифистские теории, интересы его научной экспедиции и его личные интересы, всё это исчезает перед образом Родины в опасности. И он мчится ее спасать…[5]

Мне в посольстве нанес визит граф Коковцов, бывший председатель Совета министров, которого я высоко ценил за его искренний патриотизм и большой ум[6]. Он только что вернулся из своего имения под Новгородом.

– Видите ли, – заявил Коковцов, – по складу своего характера я не склонен к оптимизму, но тем не менее я думаю, что война складывается для нас благоприятно. В действительности, я никогда не думал, что наша война с Германией могла бы иметь иное начало. Мы потерпели несколько поражений, но наши армии целы, и боевой дух войск остается отличным. Пройдет несколько месяцев, и мы будем достаточно сильны для того, чтобы сокрушить нашего грозного противника.

Затем он стал говорить об условиях мира, которые мы должны навязать Германии, и при этом высказывал свою точку зрения с такой страстью, что поверг меня в изумление, поскольку я не ожидал такой эмоциональности от человека, который обычно тщательно взвешивал свои слова.

– Когда пробьет час мира, мы должны быть безжалостными… Безжалостными! Во всяком случае, общественное мнение все равно вынудит нас стать жестокими. Вы не представляете себе, до какой степени наши мужики злы на Германию.

– О! Это в самом деле очень интересно!.. Вы сами имели возможность заметить это?

– Всего лишь позавчера. Это случилось утром в день моего отъезда, когда я прогуливался по территории имения. Я встретил очень старого крестьянина, давно потерявшего своего единственного сына. Его два внука находятся в армии. Не дожидаясь моих вопросов, он по собственной инициативе заявил, что очень опасается, что война не будет доведена до победного конца, что ненавистный немецкий род не будет уничтожен и что зловредная сорная трава немца не будет вырвана с корнем из русской земли. Я похвалил его за проявленный патриотизм и за то, что он понимает тот риск, которому подвергаются два его внука, его единственная опора в жизни. На что он ответил: «Послушайте, барин. Если, к несчастью, мы не одолеем немца, то он заявится сюда; он станет править всей Россией и тогда запряжет вас и меня, да-да, вас также, в свой плуг!..» Вот так думают наши крестьяне.

– Они рассуждают здраво, во всяком случае, в символическом смысле.

Четверг, 24 сентября

Я провел беседу с министром земледелия Кривошеиным, чей личный авторитет, ясный ум и политические таланты, судя по всему, завоевали высокую степень доверия и благосклонности к нему со стороны Николая II.

Вчера он долго совещался с императором, которого нашел в отличном расположении духа. Во время беседы его величество мимоходом заметил: «В этой войне я буду сражаться до победного конца. Для того чтобы сломить сопротивлении Германии, я готов исчерпать все свои ресурсы; если это будет необходимо, то я отступлю до самой Волги».