Дневник посла - страница 83

Я спрашиваю Сазонова, что значит эта последняя фраза, как будто извлеченная из сивиллиных книг.

– Мы будем принуждены, – отвечает он, – заставить Турцию дорого заплатить за ее теперешнее затмение… Нам нужно получить прочные гарантии по отношению к Босфору. Что касается Константинополя, то я лично не желал бы изгнания из него турок. Я бы ограничился тем, что оставил им старый византийский город с большим огородом вокруг. Но не более.

Вторник, 3 ноября

Два дня тому назад графиня прислала мне следующее письмо: «Дорогой друг! Не подумайте, что я собираюсь молоть вздор. Но одно странное и мистическое существо попросило меня перевести его раздумья о Франции на французский язык и направить эту записку вам. Предупреждаю вас, что это просто набор бессвязных слов.

Я также направляю вам оригинал записки на русском языке, если только можно назвать „оригиналом“ прилагаемые каракули. Может быть, вы найдете еще кого-нибудь другого, кто окажется более компетентным для того, чтобы уловить мистический и, возможно, пророческий смысл этой записки. Сама госпожа Вырубова направила мне эту записку с просьбой перевести ее для вас. Я предполагаю, что вся эта идея с запиской исходит с самого верха…

Ваш преданный друг О. Л.».

В это письмо был вложен листок бумаги, неистово исписанный крупным, неровным и безграмотным почерком. Записка представляла собой беспорядочную смесь слов, написанных вкривь и вкось резкими движениями и отдельными толчками пера. Написание букв было настолько грубым и настолько бесформенным, что их расшифровка требовала немалого труда. Но если рассматривать листок бумаги в целом, то он был столь же выразительным, как и гравюра, выполненная способом офорта; можно было представить себе, как тряслась рука, когда выводила каждое слово; перед глазами представал образ человека, одаренного богатым воображением и немалой дерзостью, человека, склонного к эмоциональным порывам и к сладострастию. Подпись под запиской была более или менее разборчивой: Распутин.

Перевод госпожи Л. русского текста записки был следующим:

У листка бумаги, на котором была написана эта неразборчивая записка, был оторван верхний левый угол, т. е. угол с императорским гербом. Распутин, должно быть, написал эту записку прямо в царскосельском дворце.

После тяжких раздумий я продиктовал графине Л. довольно расплывчатый ответ, идея которого состояла в следующем: «Французский народ, который руководствуется сердцем, прекрасно понимает, что персона царя олицетворяет у русского народа любовь к родине…» Мое письмо заканчивается так: «Ваш пророк может быть спокойным! Франция и Россия находятся вместе на вершине своего общего идеала».

Среда, 4 ноября

Численность русских войск, предназначенных для проведения боевых операций против турок в Азии, достигла 160 000 человек. План русского Генерального штаба заключается в том, чтобы немедленно овладеть всеми стратегическими позициями, которые господствуют на подходах к Азербайджану, и затем занять стойкую оборону.

Графиня Л. пишет мне: