Дневник посла - страница 90

Он придвигает кресло ближе к моему, раскладывает карту Европы на столике между нами, зажигает новую папироску и продолжает еще более интимным и свободным тоном:

– Вот как, приблизительно, я представляю себе результаты, которых Россия вправе ожидать от войны и без которых мой народ не понял бы тех трудов, которые я заставил его понести. Германия должна будет согласиться на исправление границ в Восточной Пруссии. Мой Генеральный штаб хотел бы, чтобы это исправление достигло берегов Вислы; это кажется мне чрезмерным; я посмотрю. Познань и, быть может, часть Силезии будут необходимы для воссоздания Польши. Галиция и северная часть Буковины позволят России достигнуть своих естественных пределов – Карпат… В Малой Азии я должен буду, естественно, заняться армянами; нельзя, конечно, оставить их под турецким игом. Должен ли я буду присоединить Армению? Я присоединю ее только по особой просьбе армян. Если нет – я устрою для них самостоятельное правительство. Наконец, я должен буду обеспечить своей империи свободный выход через проливы.

Так как он приостанавливается на этих словах, я прошу его объясниться. Он продолжает:

– Мысли мои еще далеко не установились. Ведь вопрос так важен… Существуют все же два вывода, к которым я всегда возвращаюсь. Первый, что турки должны быть изгнаны из Европы; второй, что Константинополь должен отныне стать нейтральным городом под международным управлением. Само собою разумеется, что магометане получили бы полную гарантию уважения к их святыням и могилам. Северная Фракия, до линии Энос – Мидия, была бы присоединена к Болгарии. Остальное, от этой линии до берега моря, исключая окрестности Константинополя, было бы отдано России.

– Итак, если я правильно понимаю вашу мысль, турки были бы заперты в Малой Азии, как во времена первых османидов, со столицей в Ангоре или в Конии. Босфор, Мраморное море и Дарданеллы составили бы западную границу Турции.

– Именно так.

– Ваше величество не обидится, если я еще прерву его, чтобы напомнить, что Франция обладает в Сирии и в Палестине драгоценным наследием исторических воспоминаний, духовных и материальных интересов. Полагаю, что ваше величество согласится на мероприятия, которые правительство Республики сочло бы необходимыми для сохранения этого наследия.

– Да, конечно.

Затем, развернув карту Балканского полуострова, он в общих чертах излагает мне, каких территориальных изменений мы, по его соображениям, должны желать на Балканах:

– Сербия присоединила бы Боснию, Герцеговину, Далмацию и северную часть Албании. Греция получила бы Южную Албанию, кроме Валоны, которая была бы предоставлена Италии. Болгария, если она будет разумно себя вести, получит от Сербии компенсацию в Македонии.

Он тщательно складывает карту Балканского полуострова и кладет ее аккуратно как раз на то же место на письменном столе, где она лежала раньше. Затем, скрестив руки и даже откинувшись в своем кресле и подняв глаза в потолок, он спрашивает меня мечтательным голосом:

– А Австро-Венгрия? Что будет с нею?

– Если победы ваших войск разовьются по ту сторону Карпат, если Италия и Румыния вступят в войну, то Австро-Венгрия едва ли не пойдет на территориальные жертвы, с которыми вынужден будет примириться Франц Иосиф. Когда австро-венгерское партнерство окажется под угрозой банкротства, то, как я себе представляю, народы, входящие в состав австро-венгерской империи, не захотят существовать и трудиться вместе, во всяком случае, на тех же условиях.