– А топорик где?
– Не знаю… выбросил куда-то…
– Вспоминай!
– А, ну да, – как будто осенило парня, – я же его в пакет завернул, пошел на ЖД – вокзал, стал на воздушном переходе, дождался проходящего товарного поезда и бросил на платформу.
– Зачем?
– Чтобы не нашли никогда.
– Да, действительно, где этот поезд теперь ловить?.. – разводит руками Липатов.
Убийца с сожалением пожимает плечами. А Саша как ни в чем не бывало продолжает:
– Поезд мы искать не будем, ты получше вспомни!
Парень снова чешет затылок, исподлобья посматривая на опера:
– А, ну да! В речку забросил, куда и тело…
– Я тебе не водолаз, – спокойно возражает Липатов, – лучше вспоминай!
– В мусорный бак возле дома бросил…
– Его уже давно увезли на свалку – ты что, думаешь, я в мусоре копаться стану?!
– А вот вроде…
– Ты так вспомни, чтобы мне искать было не тяжело!
Через секунду выясняется, что орудие убийства находится у клиента под ванной.
– Сань, а как все было? – не терпится узнать подробности преступления Климову, когда преступника увели.
– Да пригласил он валютчика домой, стукнул топориком для рубки мяса по голове, а труп положил в ванну и не знает, как от него избавиться. Три дня он там в воде лежал, пока запах не пошел. А потом разрезал по частям и вынес в мешках на речку ночью. Представляешь, когда еще труп у него дома был. участковый приходил на предмет отработки причастности к преступлению, а зайти осмотреть квартиру поленился! Так что на будущее имей в виду – проверять тщательно нужно даже самые невероятные вещи! В этой жизни все бывает, и можно не заметить слона, пытаясь найти муху!
– Но как тебе удалось так быстро раскрутить его? – удивлялся Климов.
– Преступник, даже если он и самый отъявленный негодяй, тоже человек, поэтому надо с ним по-человечески: посочувствовать, если что, войти в его положение – попробуй носить на себе такой камень, как убийство! Только психически больной может равнодушно переживать подобное! А наша задача – прежде всего, разобраться в человеке, что он из себя представляет: если адекватен, значит, и работать с ним нужно адекватно, то есть по-человечески честно, без обмана. Он ведь тоже чувствует, когда с ним фальшивишь.
Конечно, Липатов все идеализировал – Климов успел насмотреться в райотделе и других, прямо противоположных методов, которые также имели успех. Например, Игнат Андрейченко, который слыл непревзойденным выдумщиком и комбинатором, раскалывал преступников, хоть порой и грубо, но довольно изобретательно. Еще бы! Его подопечными были квартирные воры – своего рода элита преступного мира.
Сидит у него, бывало, домушник – и хоть убивай: я не я, и лошадь не моя! Не рецидивист еще, правда, но несознанке уже достаточно обучен. Игнат и два опера крутят его как могут – бесполезно! Тогда Андрейченко без предупреждения переходит к спектаклю:
– Так, мужики, – обращается к операм, – тут без доктора не обойтись. Сходи, Вася, за Петровичем, если он на месте. А впрочем, я сам, а то он, как всегда, упрется…
Забегает Игнат в соседний кабинет, быстро объясняет здоровенному оперу суть дела. Тот надевает белый халат, берет шприцы, изъятые у наркоманов, какую-то ампулу, после чего важно заходит в кабинет, где сидит домушник.
– Что тут у вас? – спрашивает у оперов. – Человеку плохо?
– Нет, человеку хорошо… Петрович, войди в положение, – умоляет его Иван, – ну последний раз, очень прошу!
