До горний выси - страница 6

К обеду мы с трудом все же поднялись на хребет, на котором громоздятся одинокие каменные останцы и разрушенные скальные зубцы, похожие на старинные сторожевые башни. За ними высились серые валуны курума – это вершина гольца, сглаженная и разрушенная в ледниковый период. Внизу, где заканчивается каменная осыпь, виднелся кедровый лес, где можно было шишковать. Я взобрался на большой валун, чтобы сделать фотографии на память. Оттуда открылся изумительный вид. Между гор блестел своими водами Енисей. За ним в туманной дымке возвышался пятиглавый красавец Борус, вершины которого уже посеребрил первый снег. А вокруг до самого горизонта расстилалась тайга, расцвеченная осенними красками.

Отдохнув и перекусив, мы начали спуск в долину. Идти вниз по курумнику было тяжело. Приходилось часто останавливаться, искать проходы в нагромождениях каменных глыб, преодолевать завалы, помогая друг другу обходить опасные места. Только к вечеру удалось спуститься к ручью, за которым начался кедрач. Идти стало легче, под ногами приятно пружинил моховой покров. К избе вышли уже в потемках по еле заметной тропинке. Она стояла на бугре, и мы увидели ее на фоне догорающей зари. Брат вскинул свою двустволку и с маху выстрелил вверх. Желтое пламя с оглушительным грохотом сверкнуло к небу, ослепило нас на миг и затмило звезды. Эхо грянуло по тайге и раскатилось по распадкам, замирая в ночном воздухе.

– Ура! – закричали мы и поспешили к избе.

На утренней заре, когда тайга только-только просыпается и слышны лишь пересвистывания ранних пташек, а лес наполнен белесым туманом, сквозь который просвечивают первые лучи солнца, я вышел из избы, спустился к ручью и умылся прозрачной ледяной водой. Она мгновенно прогнала сон. Вчерашняя усталость сразу забылась, так что после завтрака мы направились в тайгу.

В лесу было зябко и сыро. С собой взяли колот – большую деревянную колотушку с длинной ручкой, которую упирают в землю и ударяют по стволу кедра. Шишки от сотрясения падают вниз, только успевай уворачиваться. Собранные шишки относили к избе, где их разбивали и измельчали на бревне специальной теркой. Потом просеивали через сито, провеивали от мусора на ветру и сушили уже чистый орех под навесом. От кучи шелухи переработанных кедровых шишек шел смоляной терпкий запах, который смешивался с дымом костра. В самой избе была небольшая железная печка и нары. Грубо сколоченный стол и лавки располагались снаружи. Здесь мы ели, пили чай и отдыхали. Какое прекрасное время и как просто и хорошо жить на земле!

К концу недели погода испортилась. С вечера в густых кронах высоких кедров зашумел ветер. Серые облака опустились на горы. Ночью пошел дождь, его капли сыпались с ветвей, пропитывая мох, и стучали по крыше нашей избушки. Утром распогодилось. Тайга, освещенная утренним солнцем, стояла притихшей и торжественной. Несмело перекликались лесные птицы. Ручей, переполненный от дождей, весело журчал на перекатах. Наступил прозрачный и холодный день сентября, прощальный праздник осени. Природа будет покорно ждать холодов и зимы, которая уже не за горами.

Мы собрали свои вещи, засыпали в рюкзаки кедровые орехи и пошли вниз по таежной тропе. После ночного дождя идти было скользко и сыро. Наша одежда промокла, в сапогах хлюпала вода. Чем дальше уходили от гор, тем теплее становилось. Легкий ветерок тянул по ущелью и «подсушивал» тайгу. Наконец миновали высокогорье. Наша верная спутница Пальма покорно бежала за нами по тропе. Из густых зарослей черемухи выпархивали рябчики. Не пуганные в этих местах, они далеко не улетали, поэтому Владислав легко добыл три штуки. Немного отдохнув, мы продолжали путь. Вдоль ручья росли кусты жимолости, и я вспомнил, что где-то здесь раньше мы собирали ягоды, когда нам было лет по пять. В тот поход пошли втроем – мы с братом и наш дружок Вовка. Уже вечером наши родители спохватились, обеспокоенные нашим отсутствием, и боевитая соседка разыскала «путешественников» в тайге и благополучно вывезла нас на мотоцикле.