Тогда же, в первом классе, в мае, родилась мечта. Мечта завладела моим воображением на три года.
Яблоневый сад!
Родная речь. На последних страницах изображен ясный весенний день. Школьники высаживают саженцы яблонь. За ними видны большие цветущие яблони. Мария Ивановна тоже повествует о весне, о садах.
Впервые слышу имя – Мичурин. Учительница рассказывает как он выводил новые сорта яблок. Какие они были рекордно большие, и вкусные. Яркое солнце, цветущий май. Как вечный праздник!
Наш поселок расположен на левом берегу Амура. Берег песчаный. Еще не так давно он был дном реки. Растительность самая скудная. Тальник (род ивы), черемуха. Кое-где – тополя и березы, специально привезенные.
У некоторых зажиточных хозяев были сады. Наверное, там росли и яблони. Но эти сады за высокими глухими заборами. Так что живых яблок я никогда не видел.
Яблоко доставалось нам только на Новый год, в бумажном подарочном пакете, вместе с конфетами и печеньем. Там же лежали и два мандарина. И зеленое яблоко, и рыжие мандарины – китайские. Ароматные и… фантастически вкусные!
Нет, я не мечтал обнести наш огород высоким забором и посадить там яблони. Не было и мечты засажать яблонями, к примеру, весь наш поселок, а то и край.
Нет.
Просто, когда меня кто-нибудь обижал, или становилось одиноко и грустно, я вспоминал май, цветущий белый яблоневый сад.
И видел как идет по нему Иван Владимирович Мичурин, окруженный радостными ребятами, несущими большие корзины. Почему-то уже до верху наполненные спелыми яблоками…
А во втором классе у нас появился новичок. Юра Маренкан. Нанаец. Обычный. Широкое скуластое лицо, раскосые узкие глаза, черные жесткие волосы.
Но недели через две вездесущий Колька Зленко заявил: "Маренкан еврей". Все стали смеяться. Но Колька готов был лезть в драку за свою новость. В концеконцов на перемене мы окружили Маренкана плотным кольцом и кто-то спросил: "Ты еврей?" И Юра тихо ответил: "Да".
Но мы вскоре простили ему обе его национальности. Точнее, их сочетание.
Юра обнаружил талант феноменального рисовальщика.
Известно – рисунки детей плоские. Предметы рисуют либо в профиль, либо анфас. Маренкан как-то на большой перемене вынул из портфеля альбом и стал рисовать военный корабль. Получалось так, будто мы видим корабль глазами птицы, высоко летящей над морем и приближающейся к нему спереди и сбоку.
Корабль был объемный. Мало того. На море шторм. Волна слегка наклонила судно. Впереди него большая волна с гребнем. Он, как бы, взбирается на нее. А за кормой на него надвигается другая.
Корабль фотографически точен. Корпус, надстройки, рубки, пушки, шлюпки, антенны…
Все это очень быстро рождалось на наших глазах. Карандаш метался по бумаге из стороны в сторону, верх-вниз. При этом Юра издавал какие-то странные звуки. То слышался гул двигателей, то крик чаек, то рев шторма.
Это было похоже на действо шамана. И мы были в него вовлечены. Юра камлал…
Но тут раздался звонок на урок. Мы с большой неохотой стали расходиться по местам. Вошла Мария Ивановна. Все встали. А Юра так увлекся своим занятием, что ничего вокруг не видел и не слышал.
Учительница подошла к его парте и стала смотреть. Прошло минуты две. Он очнулся. Вскочил. Мария Ивановна задала странный вопрос.
– Это ты нарисовал?
– Да.
– Как ты это делаешь?
Юра пожал плечами. Потом ответил.
– Я это хорошо вижу. И рука рисует, что вижу.
