Всем родным Даши Катя подобрала одежду, но главное, сапоги-дутыши, штаны суконные с лампасами, две гимнастёрки суконные и форменный казачий полушубок – отцу. Даша одета была во всё праздничное и выглядела красавицей. Она привезла с собой мерную ленту и теперь снимала мерки с братиков, Вани и Феди. Павел передал приглашение Михаила посетить на Рождество Божий храм. Если согласитесь, то будет за вами послана подвода. И ещё. Надо подготовить тёплый хлев, так как Даша приведет к отцу свою заработанную тёлку или корову и привезет сено. Когда подвода с Павлом вышла со двора Ивана Ананиевича, он отозвал Дашу в сторону:
– Дочь. Откуда такая щедрость? Столько привезли да ещё корову обещает. Вы живёте?
У Даши слёзы брызнули из глаз:
– Папань, чего ты говоришь? Грех тебе. Это святые люди. Они поминают умерших снох и убиенных братьев. Моли Бога за Ивана Никитовича. Это он меня устроил. Если бы не он, не видать бы нам ничего этого. Попроси у Бога прощенья за клевету на святых людей. Они ко всем так относятся. Скажи при исповеди батюшке. Приходи на Рождество в храм, там сам всё поймёшь.
Вон Павел Фомич. Пришёл из госпиталя, а тут дом, подворье и вся живность, какая была, сгорели, жена Акулина тут же, на пепелище, упала и померла. Осталось три девочки. Он пришёл в латаных штанах и порванных сапогах. Они его к себе взяли. Одели, обули, дом с обстановкой и постелью дали, женись, живи, пока свой отстроишь.
– Доченька, прости меня, глупого.
– Бог простит, папаня. До свидания.
Даша пошла со двора. Перецеловав всех родственников, села в сани.
* * *
Муторно было на душе у Даши. Жениха ей не дождаться. Идти за другого не хочется. А жить одной, так всё время под подозрением будешь. Даже отец родной усомнился.
Даша понравилась Павлу с первого взгляда и он хотел с ней сегодня переговорить. Девушка же тоскливо вспоминала, что как раз в этом месте они с Женей любили гулять. По лугу росло много мальвы и диких гладиолусов под Макарчевой рощей, а в старице лилии и кувшинки. Красота. Но Женя уплыл на пароходе в чужие страны, а она осталась здесь.
– Даша, ты такая красивая, почему замуж не выходишь? – спросил Павел.
Даша перехватила вожжи и потянула. Кони стали. Даша соскочила с саней и заговорила:
– А скажи мне, разлюбезный Павел Фомич, за кого мне замуж выходить?
– Само собой, за казака.
– А потрудись или назвать, или пальцем показать мне этого казака.
– Вот он, Сиволобов Павел Фомич.
– Ты казак? Где твой лампас? Нету. Ты его провоевал. Где папаха с красным верхом? Казак – это защитник отечества, а ты и такие, как ты, бросили Родину под ноги немцам и трусливо разбежались по домам. А потом в красные подались. Кто вы сейчас? Вы искалеченные, обгаженные теми, за кого вы воевали. Они выгнали вас из госпиталей полураздетыми, полуобутыми, без копейки денег и без куска хлеба.
– Дали трёхдневный паёк, – возразил Павел.
– С чем ты пришёл? С пустым вещевым мешком. Что принёс детям? Вшей. Вы трусы. Вы ничего не требуете. Вашу станицу назвали волостью[12] и вы молчите. Не так давно вы сами на Дону выбирали себе власть, от хуторного атамана до атамана общевойского. Теперь вам власть сажают. А вы молчите. Вам будут мочиться на голову, а вы будете молчать. Так из вас вытравили казачий дух, казачью смелость, честь. Вашу землю казачью сделали общенародной собственностью, вы и тут ни слова.
Ваши предки завоевали волю, свободу, землю. Всё это вы потеряли. А кто будет от вас родится? Такая же сволочь, как и вы. Украинцы говорят: «совыня никогда не родит сокола». Так как же можно выходить за вас замуж? Чтобы рожать сволочь?
