– Это излишне, – Анри попытался усмехнуться.
Получилось криво. После многодневной скачки практически без сна и плохо залеченного ранения Тенмар - измотаннее загнанного коня. А еще скакать всю ночь. Опять.
«Весь Круг Равных» – значит, не удастся спасти даже Конрада! Самозваные Регенты приговорили всех Рыцарей Белого Кречета. Но с Всеславом торговаться бесполезно.
– Вы клянетесь, князь?
Если кому и верить, то словеонцу. Остальные на той стороне поклянутся чем угодно – и нарушат.
– Клянусь, – Всеслав усмехается холодно - как всегда. Разве что слегка беспощаднее.
– И всё же – почему?! – Анри хотелось взглядом пробить эту бесчувственную маску. Словеонский князь спасет невиновных – если не нарушит клятву. Но он же их всех и погубил! – Почему вы оказались на той стороне?
– А вы привыкли делить мир на черное и белое, граф? Вы ведь мстили за благородного героя? А заодно и за родного брата? Именно на вашей стороне правда и справедливость?
– А разве – нет?
– Да, – в лице Всеслава не дрогнуло ничто. Он не жалеет, что занял сторону предателей и убийц. – И надеюсь, вы никогда не поймете, что натворили, Анри Тенмар. Вы и вам подобные.
– Надеюсь, что и вы, князь. Еще раз благодарю вас.
Тенмар не рухнет с коня - потому что привяжет себя к седлу. Главное, что все, кто безвинно угодил в этот кровавый костер, выживут. Те девочки - дочери Эдварда Таррентского. Их мечтающий стать героем брат…
– …Прибыла стража. Схомутали вашего защитника несчастных рабынь, а заодно - еще десятка четыре драчунов из плебса. И оттащили в Центральную Городскую. Проспаться с недельку. Потом всех сразу, как обычно, выволокут, по-скорому допросят и вышвырнут обратно на волю… Анри, скажите, Конрад обо мне вспоминал?
Еще больше тревоги, чем в том, первом вопросе. Эстела Триэнн – гордая банджарон и героиня. Она пересекла с табором полмира. С огромным риском для жизни. Но Эста – влюблена, и ей неполных семнадцать…
– В тюрьме стараются не вспоминать о родных, оставшихся на воле. Тем более, когда ничего не знаешь об их судьбе, – честно ответил Тенмар. По крайней мере - в том, что касалось его самого. – А об остальном тебе лучше спросить у самого Кора. Он придет к тебе завтра. Я это устрою. Если сегодня мы его спасем…
- Анри, погодите. Когда вы вытащите своего друга… - в голосе Звезды проскользнула прежняя порывистая «дикарка» Вольного Двора. – У меня есть для вас новости. Один человек может помочь вам выбраться из Квирины. Вам всем, Анри!
2
– Я – гладиатор! Послушайте, я – гладиатор!..
Гай Ливий Марцелл поморщился. Да, он - немолод, толстоват. (Да и кто не толстоват - в его-то годы?) Ему уже не найти другой работы. Но и эта порой – невыносима.
Смена только-только началась. Впереди еще шесть часов. А этот юнец не даст и минуты покоя! Вон – намертво вцепился в ржавеющую решетку.
И когда уже поставят новую? Небось на празднества деньги есть! И на винные фонтаны для черни.
– Я – гладиатор! У меня сегодня выступление!.. Да вызовите же коменданта!
Коменданта, как же! Чего только плебеи не сочинят, чтобы выбраться из заслуженной тюрьмы! А этот, судя по акценту, вообще из глухой провинции. У себя бродяжничать надоело - в Сантэю подался. Будто здесь своих бездельников мало!
Кого Ливий точно презирал сильнее, чем зажиревшую аристократию, так это – вечно требующий «хлеба и зрелищ» сброд. На месте Сената давно перестрелял бы всю эту шушеру или на галеры отправил! Всё польза стране.
