– Я – гладиатор! Если вы меня не отпустите - расстреляют моих товарищей!..
Не расстреляют. Кто ж послушается какого-то старого тюремного стражника Ливия Марцелла?
– Я – гладиатор!..
А то Ливий гладиаторов никогда не видел! Это ты – провинциал, в амфитеатре не бывавший. А Марцелл в Сантэе родился. В гладиаторы берут сильных, ловких красавцев. Что этому-то сопляку там делать? С его хилой мускулатурой?
И потом – гладиаторы не шатаются без дела по рынку рабов. И не ввязываются в уличные драки. Они вообще поодиночке не ходят. Потому как - чужаки.
А кто свои – мало ли, почему судьба вынудила, - те в увольнительные сразу домой. К семье.
А этот… тонкая кость, правильное лицо. Небось папаша с мамашей – промотавшиеся всадники, а сынок уже - голоштанный бродяга.
– Заткнись, а то схлопочешь! – рявкнул страж. Для порядка замахнулся на юного наглеца древком копья.
Тот отшатнулся - аж ошалев от подобного обращения. Ну точно, аристократ бывший.
И Ливий даже получил пару минут вожделенного покоя. Пока парень по-рыбьи ловил ртом воздух.
Сброд голубой крови - ничем не лучше сброда потомственного. Даже хуже. Потому что у первых был шанс не стать грязью, а вторые выбора лишены. И врезать такому «аристократу» – удовольствие двойное.
Вот только для этого придется камеру отпирать. А там еще и другие битком набиты – уже настоящие плебеи, половина пьяных. Чего доброго решат, что всех бьют. Еще сдуру драться полезут.
Не подмогу же звать. Засмеют.
Собственные сокамерники бы, что ли, успокоили?
Ну, наконец-то…
– Заткнись, дай выспаться, придурок!
Молодец, чернявый! Крикни еще что-нибудь. А лучше – встань с соломы и врежь «придурку» между глаз, чтобы в ушах затрещало!
Вот только парень одурел окончательно. Потому как заорал:
– Я требую меня выпустить! Я – эвитанский дворянин, корнет Серж Кридель!..
Эвитанский? А почему не мидантийский, например? Кому какое дело, от какого монарха драпанули в Квирину твои дед с бабкой? Вспомнил родню, потомочек!
– Ну всё, довел! – взревел тот самый чернявый здоровяк со шрамом через всю щеку. И шагнул в сторону «аристократа».
Давно пора. Вот только камеру всё равно отпирать придется. Чтобы не прибил насмерть! Отвечай потом…
И именно тогда заскрипели ступени старой лестницы. Под тяжелыми, уверенными шагами десятника.
4. Глава четвертая
Глава четвертая.
Конец Месяца Заката Осени.
Эвитан, Тенмар.
1
Совсем маленькой Ирия даже любила болеть. Вокруг тебя наперебой кудахчут все няньки разом. На ночь рассказывают сказки, поят вкуснющим медово-ягодным отваром…
Теперь же беглянка свалилась в совершенно чужом замке. И на руки чужих людей.
Ягодные отвары назначал долговязый, тощий и седой замковый лекарь. С ложечки, как понимала сквозь полубред Ирия, поила лично Катрин Тенмар. А горничная обтирала тело влажной жесткой мочалкой, почему-то называемой «полотенцем».
А еще Катрин каждый вечер подолгу расчесывала короткие перекрашенные волосы. И что-то тихонько, успокаивающе напевала. Но вот о чём? Мысли путаются…
Порой бред ненадолго ослабевал. Ирия вспоминала, где она и почему.
И волосы опять отросли у корней. Сколько она их не красила? От тайны остались лишь клочья…
Ну и змеи с нею. Здесь уже всем известно, кто Ирия такая!
Угораздило же родиться редкостной дурой!
Нужно взять себя в руки. За космы выдернуть из постели, сесть на коня и бежать! Нельзя болеть там, где знают, кто ты!
Вот-вот прибудут солдаты и увезут на плаху! А Ирия так больна, что не сможет ничего объяснить! Ни им, ни кому другому.
