Какие? Она что-то знает? Хорошо бы! Тогда Карлотта, может, и не понадобится…
- Ирия - невиновна. Я уверена, что нашего отца убила мачеха, Полина Кито. - И всё это Эйда Таррент произносит тем же тихим, кротким голосом! – Я готова повторить это перед кем угодно. Даже если меня тоже приговорят к смерти. Я готова, едем.
Она что, серьезно?! Эта курица, глупая овца, которую семнадцать лет приучали к покорности?!
Алан чуть зло не рассмеялся. Прямо аллегория – жаль, он не художник! Прелестная мученица с кроткими глазами. И злодей, готовый вести ее на казнь! Злодей, конечно, он.
- Сударыня! – Эдингем с трудом, но взял себя в руки.
Самое разумное - соврать ей, спокойно довезти до Лютены. И сдать с рук на руки Ревинтеру.
Вот только о деле Эйде не известно ничего. Значит - придется вновь уламывать Карлотту. А змея-мамаша найдет по дороге способ сказать дочери правду. Эта для всего способ найдет!
Какие бездонные у сестры Леона Таррента глаза! Прямо в душу смотрят. И она - все-таки красива. Даже в этом ужасном балахоне послушницы.
Пожалуй, понятно, что в ней нашел Роджер…
- Сударыня, мне жаль вас разочаровывать. Но речь пойдет не о вашей сестре, а о вас и вашем будущем.
- Мое будущее? – серые глаза погасли. - Оно предопределено. Или Леон нашел мне жениха?
Таким тоном интересуются, что на завтрак - овсянка или отварная морковь? Когда не любят ни то, ни другое.
- У вас уже есть жених, сударыня. И вам это прекрасно известно. Он не отрекался от вас. Причина разрыва - отказ ваших родных. Но теперь, после смерти вашего батюшки…
Как же трудно врать, глядя в эти глаза! Даже если врешь не до конца…
В двух глубоких серых озерах - ни проблеска радости. Что же ей еще сказать? Что Роджер в квиринском плену помнит ее и любит? Всё равно она вряд ли увидит бывшего любовника вновь.
- Вам известно, почему мой отец отказал Роджеру Ревинтеру? – А Эдингем думал: еще тише и печальнее говорить невозможно.
- Мне известно даже, что больше года назад у вас, сударыня, родился ребенок. И его отец – Роджер Ревинтер, виконт Николс.
Вспышка радостного огня в двух серых омутах. Дрогнул уголок тонкого очерка губ. Затрепетали темные ресницы…
- Моя дочь - жива?! – В наполнившихся слезами глазах - безумная надежда. Сколько же боли и счастья сразу может поместиться в одном взгляде?! – Вы знаете, где она?! Говорите, не молчите!
Алан не знает. Но, возможно, знает Карлотта. И из нее необходимо это вытрясти. Потому как - не из матери же настоятельницы...
- Сударыня, именно это я и пытаюсь сделать. Найти вашу дочь. Я отвезу вас в семью жениха. Вы…
- Я смогу ее увидеть?!
Юноша едва не отвел глаза:
- Да, сударыня, вы сможете ее увидеть. Сможете ее растить, заботиться. Вы же ее мать…
- Я еду с вами! – тихий решительный голосок не дрогнул.
Взглянуть в бездонные серые глаза Эдингем больше не посмел. Они полны непролившихся слез и невыразимо-отчаянной надежды. От нее одной зависит – жить ли дальше или не стоит.
Роджер – дурак, что не стал за Эйду драться! Есть в подлунном мире вещи и люди, за которых сражаться можно и нужно. Всегда и везде.
Джерри – дурак, а Алан – мерзавец. Потому что Эйда - игрушка двух беспринципных семей. А он везет ее к тому, для кого она – вещь. А ее жизнь – ненужная роскошь!
Станет ненужной – едва найдется внучка Бертольда Ревинтера.
Никто не даст тебе растить твоего ребенка, Эйда. Роджер - в Квирине. А монсеньор легко сбрасывает лишние фигуры с доски. Вряд ли ты доживешь даже до лета…
