- Вы любили Роджера? – не удержался Эдингем.
Пусть в ее жизни было хоть что-то счастливое! Что-то, что она сможет вспомнить, когда ее придут убивать.
И тут же одернул себя за глупый вопрос. Конечно, любила. Если родила от Роджера дочь. Пожертвовала добрым именем…
- А разве вам забыли сказать? – грустно дрогнули губы. И искривились в усмешке. Враз сделавшей Эйду старше. - Я – военная добыча. Мой отец был вне закона…
Был, но… Есть же законы чести, рыцарский кодекс войны…
Фигура, сброшенная с доски… Когда Эдингем отдаст ее Ревинтеру - напьется! Страшно.
Но правила игры придумал не он. И не ему их менять.
- Я готова, сударь.
Он не успел увернуться от светлого лучистого взгляда.
- Сударыня… - Всё сейчас летит к змеям! – Сударыня, вы уверены?!
- У вас приказ.
- Я не могу погубить вашу жизнь! – выпалил Алан. Отчетливо понимая, что сказал.
И что готов сейчас отдать. Дружбу, службу, да хоть самого короля вместе с его Регентским Советом!
И за что? Дурак!
- А зачем она мне? Губите, - грустно улыбнулась Эйда. - Если мне дадут хоть увидеть ее… Хоть знать, что она жива. Я же живу ради нее. Я готова, - повторила она. – Идемте.
5
- Ты предала нашу семью! – шипит Карлотта.
Карету нещадно трясет на ухабах. Отодвинуться от матери - некуда. При малейшем толчке их швыряет друг к другу.
- Ты предала честь нашей семьи!
- У нас давно уже нет ни чести, ни семьи, - спокойно ответила Эйда.
У Ирии получилось бы лучше. Но умная и смелая Ири погибла. Лучшая из сестер Таррент в мире ином, а самая никчемная - жива. Вместе с матерью, что могла спасти Ирию и не спасла.
Девушка прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от всего. Особенно - от ядовитого голоса матери.
Жаль, нельзя увидеть дорогу, лес, холмы… свободу. Вдохнуть свежего морозного воздуха!
Завешенная черным карета так напоминает тюремные! В них тоже везли в Лютену.
Саму Эйду – отдельно. Как наложницу и невесту ненавистного Роджера Ревинтера.
А остальных – в мрачный Ауэнт. На заранее предрешенные суд и казнь…
Черная карета так же равнодушно подскакивала на ухабах. Три недели - от Лиара до Лютены. Ровно три. От Лиара… от амалианского аббатства!
- Ладно! – От голоса Карлотты никуда не деться. Он – неотвратим. Как когда-то - ночные визиты Ревинтера-младшего. - Ты натворила дел - как обычно. Но ты всегда была глупой курицей. Он говорил с тобой наедине. Конечно, ты наболтала лишнего. Но теперь будешь делать лишь то, что скажу я. И отныне…
- Почему?
- Что?!
- Я – собственность монастыря, - тихо и внятно произнесла дочь. - Или Леона, который разрешил увезти меня к Ревинтеру. Но тебе-то я с чего должна подчиняться?
- Ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?! – с мягкой угрозой поинтересовалась Карлотта.
В детстве это означало, что наказание будет особенно суровым.
- Что? – устало и равнодушно уточнила девушка.
Страшно лишь одно – умереть, не увидев дочь. Да и с этим Эйда уже успела смириться.
Она, наверное, слишком долго боялась. Но страх тоже имеет пределы. Вот и кончился.
Да и всё ужасное, что могло случиться, – уже случилось. Давно.
Ири в детстве говорила, что с людьми происходит лишь то, что они позволяют с собой сделать. Значит, Эйда позволила продать себя, изнасиловать, опозорить. Запереть в монастыре - заживо гнить.
А самое страшное - позволила отнять дочь и погубить Ирию!
Привычные слезы опять струятся по щекам.
Девушка вновь закрыла глаза. Друзей у нее не осталось. А врагов чужое горе лишь радует. Или раздражает.
