Я знаю, что я не уродлива. Может, я и девственница, но кое-что знаю. Когда все заселятся в общежитие, квартиры или что-то там еще, они захотят устроить вечеринку. Чисто теоретически, я могу оказаться на любой из них и лишиться девственности к концу вечера.
Я с грохотом падаю на кровать, когда реальность, наконец, вливается в меня. Мне никогда не позволят пойти на вечеринку. А я и не собираюсь ходить, ведь он постоянно будет дышать в затылок.
Не будет ни поиска парня, ни даже случайных свиданий.
Должен быть выход из этой ситуации. Каким-то образом я должна найти способ заставить Юру понять, что ему больше не нужно выполнять папины команды, так как он далеко. Интересно, а что если он встретит кого-то, кто ему понравится, и захочет побыть с ней наедине?
Я ненавижу боль в груди, когда эта мысль посещает меня. Юра с какой-то случайной шлюхой. Целует и трогает ее. Делать все то, что я представляла, как он делает со мной. Позволяя ей делать все то, что я хочу делать с ним.
Нет. Хотела. В прошедшем времени. Я вцепилась в покрывало обоими кулаками, зажмурив глаза так сильно, как только могу. Мне нужно перестать думать о нем в таком ключе. Я была глупой, влюбилась, и все.
Между нами никогда ничего не должно было быть. Все взгляды, которые, как мне казалось, он бросал на меня, были только в моей голове. Он никогда не был заинтересован, никогда не видел во мне ничего, кроме трудного, испорченного подростка. Принцессы.
А теперь, после той ужасной ночи, он почти не прикасается ко мне. Лишь тупая боль в руке напоминает о его прикосновениях. Я удивлена, что он не вымыл руки сразу после.
Он был слишком занят уничтожением симки, которую я купила, урод. Деньги на ветер. Я хотела убить его прямо там, на парковке, на глазах у всех, кто проходил мимо. Сбить его машиной, раздавить так же, как он раздавил мои чувства.
9. Глава 8
— Ты голодна, принцесса?
Его голос доносится с другой стороны закрытой двери.
Я стискиваю зубы, вместо того чтобы сказать ему, чтобы он пошел на хуй за то, что снова так меня назвал. Он знает, что это задевает и это единственная причина, по которой он продолжает использовать это слово. Если я покажу ему, как сильно я это ненавижу, он будет делать это еще чаще.
— Да, я думала кое-что приготовить в ближайшее время, — отвечаю я так ровно, как только могу.
Он фыркает.
— Ну, конечно. Принцесса собирается сама готовить еду?
Я не должна этого делать, но ничего не могу с собой поделать, а все этот ехидный сукин сын.
Я подхожу к двери и распахиваю ее пошире. Он стоит там, руки в карманах, ухмыляется, словно именно такой реакции он и ждал. Я его чертовски ненавижу.
— Ты можешь идти на хуй. Дорогу показать?
— Ай, ну и выражения у тебя.
— Ну давай, расскажи своему боссу. Хотя впрочем, ты и так это делаешь. Ты бежишь, как маленькая собачка, которой ты и являешься, и докладываешь о каждом моем поступке. Видимо, некоторые люди называют это работой в наши дни, — вот и все. Его глаза больше не блестят. — Во-первых, ты не намного старше меня, так что хватит смотреть так свысока — когда он только и делает, что ухмыляется, мне приходится впиваться ногтями в ладони, чтобы держать себя в руках. Иначе я могла бы использовать эти ногти, чтобы выцарапать ему глаза. — Во вторых, я умею готовить и умею делать множество других вещей, а хочешь знать почему? Потому что пока отец не нашел меня, были только мама и я, и я почти все время была дома одна. Если я была голодна, я должен был сам себе готовить. Если был беспорядок, я должна была убрать. На самом деле, я делала большую часть работы по дому, потому что мама уставала на двух работах и у нее не было сил. Я стирала, мыла посуду, драила ванную. Я следила за тем, чтобы после работы ей было что поесть.
