Мне требуется секунда, чтобы отвлечься. Как бы сильно я ни хотела его раньше, он не будет моим первым. Он никогда не будет для меня никем, кроме тюремщика.
Он ненавидит меня, я знаю. Достаточно того, как он сложил руки, перед тем как заговорить.
— Я не вижу здесь принцесс, поэтому не знаю, с кем ты разговариваешь.
Он только закатывает глаза.
— Продолжай злиться, принцесса.
— Чего ты хочешь?
— Думаю, он сказал тебе. Мы будем соседями по комнате.
— Я бы так не сказала.
— А как бы ты сказала?
— Мы будем жить в одной квартире в отдельных комнатах.
— Если бы ты делила двухкомнатную квартиру с кем-то еще, разве ты не назвала бы его своим соседом?
Очевидно, что он считает себя очень умным, как будто загнал меня в угол. Если ему и нужно что-то узнать обо мне, так это то, что я никогда не лезу за словом в карман. Не с таким человеком, как он.
— Ты работаешь на моего отца. Ты наемный работник. Няня с проживанием, — его челюсть слегка сживается, а левая бровь приподнимается, это сдержанная реакция, выдает, тщательно скрываемое раздражение.
— Надеюсь, ты не думаешь, что только потому, что ты будешь вдали от отца, твоя охрана ослабнет.
— Что вы имели в виду? Кандалы на меня наденешь?
— Неплохая идея, но это если ты что-нибудь выкинешь. Не думай, что сможешь улизнуть, я все время буду на два шага впереди, — его губы изогнулись в ухмылке. — И если ты хоть наполовину подавлена тем, что тебе придется уехать в школу, как выглядела, когда шла по коридору, я могу рассказать ему обо всем, и твои проблемы закончатся. Он больше никогда не выпустит тебя из дома.
Он бы и это сделал. Все ради того, чтобы избавиться от меня. Если бы я всегда была в доме, ему не пришлось бы больше следить за мной.
— Что ты хочешь сказать? Ты не справляешься со своей работой? Ты боишься, что я усложню тебе жизнь, когда мы останемся вдвоем?
— Я знаю, как работает твой мозг, — предупреждает он низким голосом, от которого у меня по позвоночнику пробегает дрожь. — Я практически могу читать твои мысли.
— Тебе лучше не говорить со мной в таком тоне. Иначе, мне придется попросить отца назначить кого-нибудь другого на твое место. Того, кто действительно выполнит свою работу, а не буде ныть как ты.
— Так вот что ты думаешь? Ты думаешь, я ною? — прежде чем я успеваю понять, что происходит, он прижимает меня спиной к открытой двери спальни. Его так много. Его габариты, запах его одеколона, тепло, исходящее от его тела. Тонкие волоски на моих руках встают дыбом, когда его горячее дыхание омывает мою кожу, когда он наклоняется ко мне. — Это предупреждение, принцесса. Малейшие признаки чего-то не хорошего, и он об этом узнает.
Мои колени угрожают подкоситься, но я не могу этого допустить. Единственное, что давало мне сил, это знание того, как сильно Юра хочет сохранить эту работу. Хотя Юра может притворяться сколько угодно, мы оба знаем, что его обвинят во всем.
Именно поэтому я могу поднять подбородок, несмотря на то, как дрожит мое тело.
— Давай, расскажи. Посмотрим, как долго у тебя еще будет работа. Я думаю, мы оба знаем, что будет лучше, если ты будешь держать рот на замке и позволишь мне делать то, что я хочу. Я собираюсь в универ. Я должна быть свободной.
— Значит так, веди себя хорошо, принцесса. Иначе мне придется разбираться с тобой самому. И тебе это очень не понравится.
Я едва успеваю перевести дыхание, как он уходит, исчезая так же бесшумно, как и появился.
