Я не копаю канавы, но я вырыл не одну яму, которую потом заполнил тем, что осталось от людей, которых мне поручили устранить. Интересно, что бы подумал об этом мой дедушка.
— Смени станцию. Найди что-нибудь менее скучное?
Я смотрю на нее в зеркало.
— Это классика.
— Классика? — она морщит нос от отвращения. — Это старье.
Я знаю, что она делает это, чтобы поиздеваться надо мной. Я знаю, что она слушает подобную музыку. Она хочет начать ссору, вот и все.
— Это то, на чем я вырос. Послушай, тебе понравится.
— Не хочу. Просто переключи.
Проще сделать как она просит, чем пытаться объяснить. Мы могли бы быть в горящем здании, и она набросилась бы на меня с кулаками, если бы я предложил помощь. И все потому, что это исходит от меня.
Так безопаснее. Я должен помнить об этом. Лучше, если она меня ненавидит, потому что тогда она не будет подкатывать ко мне, как в ту ночь. Сколько раз я дрочил при воспоминании о ее идеальном теле, так близко к моему? Вот она, рядом. Все, что мне нужно было сделать, это протянуть руку и схватить, и на этом все закончилось бы. Я не смог бы остановиться, как только дотронулся. Когда узнал бы, какова она на ощупь.
Вместо этого я проводил ночи, одержимый ею. Фантазируя о том, что могло бы случиться, если бы я не был таким сдержанным.
— У тебя уже есть расписание?
Она подняла взгляд от телефона.
— Почему тебя это волнует?
— Это касается и меня тоже. Если что-то случится, твой отец найдет способ обвинить в этом меня.
— Это не имеет никакого отношения к тебе.
— Я тоже не имел к тебе никакого отношения в тот день, когда ты решила сделать пирсинг в пупке.
Нет нужды говорить, что она вынула кольцо и никогда не вставляла его обратно.
Она вздрагивает при воспоминании об этом, ее отец орал так, что криком мог разрушить стены. Мы оба слышали это от него.
— В тот раз я постарался, чтобы он знал, что это моя вина.
— Но на меня, он все равно наорал. Я в ужасе ходила неделю.
Я вижу, что она сдерживается, но все равно хихикает.
Мне не следует продолжать говорить, но я не могу удержаться.
— Ты действительно не знала, что он организовал твое поступление?
Она не отрывает глаз от телефона.
— Это не имеет значения.
— Значит, тебе действительно все равно, что ты не имеешь права, что-то выбирать в своей жизни?
Она вскидывает голову как раз вовремя, чтобы я успел увидеть ее в зеркале, прежде чем вернуть свое внимание на дорогу.
— Что ты пытаешься сделать?
— А что?
— Ты слышал меня. Ты пытаешься мне насолить? Задеть мои чувства? Я знаю, как мне повезло. Тебе не нужно напоминать мне об этом.
— Это не то, что я пытался сделать.
— Ну, конечно. Еще скажи, что ты никогда не втирал мне, как мне повезло. Как мне не на что жаловаться в жизни.
— Ладно тебе, забыли, — не хочу лезть в перепалку, но не только ей цеплять меня, — Надеюсь ты не ждешь, что я буду делать за тебя уроки.
Она наконец откладывает телефон.
— Ты серьезно собираешься ходить со мной на занятия? Тебе, разве недостаточно сидеть за пределами аудитории?
— Я не устанавливаю правила. Я только следую им.
— Это как-то странно. Ты не будешь смущаться?
Я не знаю, зачем она спрашивает, потому что хочет знать или зацепить.
— С чего бы мне смущаться?
Я хмыкаю, желая, чтобы движение рассосалось, и я смог поехать быстрее. По крайней мере, тогда у меня будет причина игнорировать ее.
— То есть ты будешь сидеть со мной на занятиях, потому что кто-то сказал тебе это?
