Тем же вечером, подготовка к ужину разворачивалась в атмосфере щепетильно выстроенной иллюзии. Пастор, с безукоризненной улыбкой, дирижировал оркестром лжи. Его движения были отточены, как у кукловода, а слова – словно отполированные кинжалы. Каждый элемент, от расположения приборов на столе, до выбора вина, был призван создать фасад семейной идиллии, под которой скрывалась непроглядная бездна.
Алиса металась в клетке собственных страхов. Неизвестность ужина тяготила, подобно предчувствию подступающей трагедии. Она облачилась в выбранное Пастором платье цвета слоновой кости, которое, как ей казалось, лишь подчеркивало смертельную бледность и смятение. Надевая на себя это нежное платье из тонкого, полупрозрачного шелка, она подумала про себя: «лишь бы оно не послужило мне саваном!».
В комнату невозмутимо вошел Пастор, прерывая все ее мысли. Алиса, как раз управилась с прической, собрав непослушные белые локоны в тугой и высокий хвост. Его глаза, обычно наполненные лживой теплотой, сегодня сияли ледяным расчетом. Он окинул дочь оценивающим взглядом с ног до головы, а затем сказал:
«Ты выглядишь безупречно, моя дорогая! Он будет в восторге!»
Алиса безмолвно кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она ощущала себя уже проданным товаром, загнанной дичью, пойманной в ловушку, откуда не было выхода. Пастор подошел к ней ближе и протянул дочери подарок – красивую длинную бархатную коробочку, со словами:
«Я берег этот сюрприз для твоего дня Рождения, но сегодня выдался хороший повод надеть это… открой, дорогая».
Алиса, приняв подарок, открыла коробочку и увидела там золотое украшение. Это была нежная цепочка с подвеской в форме луны, внутри нее сверкал кроваво-красный рубин. Алиса повертела ее в руках и спросила:
«Это луна? Очень красиво… и необычно… Я думала луна все же желтая! Спасибо, отец, это прекрасный подарок, я совсем не ожидала ничего подобного!» – немного растерянно добавила Алиса.
Пастор довольно улыбнулся и обойдя дочь, теперь стоя у нее за спиной, взял из ее рук украшение, чтобы помочь надеть его на ее тонкую и изящную шею, приговаривал:
«Да, дорогая, луна бывает и багровой, даже алой, это редкое явление, но его можно увидеть. Красота такой луны затмевает даже солнце, как и твоя красота, Алиса. Используй ее во благо…» – он застегнул украшение и поцеловал дочь в лоб, по-отечески нежно.
В этот миг, у Алисы в голове промелькнула вспышка, зажмурив глаза, она увидела что-то, будто картинку из прошлого, флешбэк, воспоминание. В нем был мужчина, который протягивал ей подобную коробочку, а затем нежно надел украшение со звездой на шею. Она повернулась, чтобы разглядеть его лицо, как вдруг…
Раздался стук в дверь. Это была прислуга – женщина средних лет, высокая и худая, как иссохшая спичка. Ее звали Ханна. И она сообщила, что гость прибыл. Пастор с напускным радушием, поспешил на встречу своему названному зятю. В гостиную вошел мужчина – воплощение холодной элегантности, высокий, статный и чертовски красив, с глазами, подобными осколкам льда. Он был облачен в безукоризненный костюм, глубокого синего цвета морской волны. Его появление заставило Алису вздрогнуть, ибо в его взгляде таилась та же тьма, что и в глазах Пастора.
«Дэвид, я очень рад тебя видеть!» – радостно произнес Пастор, сжимая руку гостя. «Проходи и располагайся, Алиса скоро присоединится».
