Лариэс постарался проследить за тем, как же далеко тянется эта зловещая очередь, и не смог – полупрозрачные тени исчезали на горизонте.
Сглотнув и шепча молитвы против зла, Лариэс сделал несколько шагов в сторону Древнего и Ридгар резко обернулся. В глазах Кающегося появилось удивленное выражение.
– Ты забрался слишком далеко, – заметил он. – Смертным не стоит близко подходить к этим водам.
Лариэс, совершенно сбитый с толку, спросил:
– О Ступивший на Путь Вечности, кто эти духи? – и указал в сторону ближайшего призрака.
Мертвец заметил жест виконта и повернул свою кошмарную голову в его сторону, осклабив лишенную губ пасть в жутком подобии ухмылки. Лариэс никогда не боялся живых, он знал, как с ними следует поступать, а вот мертвые пугали юношу до самой глубины души. Возможно, это было связано с детскими воспоминаниями, когда он, вернувшись домой, застал маму, болтающуюся в петле, возможно, с чем-то еще, но факт оставался фактом: призраки, живые мертвецы и иные потусторонние создания вызывали у него безотчетный ужас.
«И я в этом не одинок», – подумал юноша, делая шаг назад.
Призрак, ощутив его страх, ухмыльнулся еще шире и сделал попытку покинуть строй.
– Стоять!
Голос Кающегося хлестнул Лариэса, точно плеть, заставив ноги юноши прирасти к земле. Как ни странно, на приведение команда подействовала даже лучше – тот скривился, но отвернулся от юноши.
– Подойди ко мне и сядь рядом, – приказал Ридгар тоном, не подлежащим обсуждению. Когда Лариэс уселся на бурую траву справа от него, Древний добавил, – эти несчастные существа инстинктивно тянутся к людям, способным заметить их. Поэтому старайся делать вид, что кроме нас двоих тут никого нет.
– О Ступивший на Путь Вечности, кто они? – Любопытство было главным пороком Лариэса, и оно не оставляло его даже во сне, хотя виконт и осознавал всю иллюзорность происходящего.
– Заблудшие души, не способные попасть на ту сторону, – Древний удочкой указал на другой берег, туда, где не росло ни единой травинки и виднелась лишь безжизненная спекшаяся земля. – Причин тому много, но, чаще всего, как ты, наверное, догадываешься, в этом мире их удерживает жажда мести.
– Невинно убиенные? – догадался Лариэс.
– Не только. Преданные, проклятые, доведенные до самоубийства, умершие от голода из-за того, что господин забрал последний мешок зерна… – Кающийся положил удочку на траву, после чего подытожил. – Жертвы несправедливости.
Лариэс кивнул – нечто подобное он и ожидал услышать.
– Теперь моя очередь задавать вопросы, – Древний повернул голову и внимательно изучил юношу. – Что ты забыл на берегах реки Забвения?
Лариэс развел руками, давая понять, что и сам не знает.
– Просто очнулся посреди поля и пошел, куда глаза глядят.
– И часто такое случается?
Лариэс хотел промолчать – в подобных снах, по идее, болтливость чревата – но слова сами-собой сорвались с его губ:
– Последний раз, если не путаю, полгода назад. Повзрослев, я стал реже попадать сюда, – произнес он и добавил, – о чем не жалею. Эти сны – скучные.
– Правда? – тонкие губы Ридгара изогнулись в подобии улыбки. – А мне тут нравится: тихо, спокойно, можно передохнуть и подумать о вечном.
– Тут?
– У реки, – охотно пояснил Ступивший на Путь Вечности. – А ты не знаешь, где оказался, виконт?
Лариэс непонимающе уставился на собеседника.
– Я же сказал, о Ступивший на Путь Вечности – в собственном сне. Это поле, эта река, эта шеренга мертвецов, даже вы – плод моего воображения, игра утомленного разума. Не помню только, когда это я успел уснуть, но да это и неважно, так как я проснусь и постараюсь забыть увиденное. До следующего раза.
