На миг Лариэсу стало страшно, но уже спустя секунду его неуемное любопытство целиком и полностью взяло верх над здравым смыслом.
«Да ладно, что плохого может случиться от того, что я суну нос не в свое дело»? – подумал он, и произнес вслух:
– Я готов, господин.
– Свет твоей души слепит меня и притягивает, точно магнит.
На сей раз челюсть Лариэса отвисла.
– О Древний, я не понимаю, – с паническими нотками в голосе произнес он.
Ридгар вздохнул.
– Естественно, не понимаешь. Твоя королева знает, твой принц знает, думаю, что и первая Тень тоже в курсе, но тебя в подобные тайны никто не посвящал, верно?
– Да, О Ступивший на Путь Вечности.
– Да, Ридгар, – резко поправил его Древний. – Повтори.
– Да, господин Ридгар.
– Тебя не переделать. Ладно, господин, так господин, – сдался Кающийся. – Я уже говорил, что в моих ладонях смерть. А знаешь ли ты, что это значит?
– Что вы можете убить касанием?
– Очевидный вывод, – согласился его собеседник. – А почему так случилось?
– Нет, господин, – осторожно проговорил Лариэс.
– И не узнаешь – это к теме разговора не относится. Однако этот дар напрямую связан с моим проклятьем. Если кратко, то я вижу людские грехи. С тварями вроде твоей королевы или Мелиса мне физически неприятно находиться в одном помещении, сразу хочется отправить их на тот свет.
– Ее величество… – Лариэс хотел было возмутиться, но быстро передумал, посмотрев в глаза Кающегося, в которых читалось предостережение. – Я слышал, что вы можете говорить с душами невинно убиенных…
Перед глазами отчетливо встал недавний сон и вереница кошмарных образов за спиной у Древнего. Лариэс поежился, точно от холода, и постарался выкинуть странное воспоминание из головы. Все-таки сон – это всего лишь сон.
– Что-то в этом духе, – неопределенно ответил ему Ридгар. – Всех деталей тебе знать не обязательно. Так или иначе, но я сразу же распознаю людей, от которых неплохо бы очистить этот мир. Как следствие, я точно также вижу тех, чьи души не запятнаны злом. Их не так много, как хотелось бы, но с ними мне нравится общаться.
Лариэсу сразу же вспомнилось, с какой теплотой и заботой Ридгар отзывался об Орелии.
«Возможно, это связано не только с их долгой дружбой, но и с тем, что она – святая», – мелькнуло у виконта мысль.
– Господин, не хотите ли вы сказать, что я достоин вашей дружбы?
– Именно. Ты без раздумий ринулся в самоубийственную атаку, чтобы спасти почти незнакомого тебе человека и подчиненного. Ты всегда был добр и отзывчив с простолюдинами. Ты, наконец, подаешь милостыню – не самая распространенная добродетель в наши дни.
Лариэс вспомнил, как бросил медную монетку тощей и оборванной девочке в одном из многочисленных постоялых дворов, и у него по спине прошел неприятный холодок.
«Я готов поклясться, что Кающегося там не было. Как он узнал? Неужели, действительно, призраки»?
– Разве таких людей мало? – вслух проговорил он. – Я всегда думал, что помочь неимущему – совершенно нормально для любого обеспеченного христианина. Это – по-божески.
Кающийся горько усмехнулся.
– Виконт, ты бы пришел в ужас, узнав, как мало людей поступают по-божески.
Лариэс всерьез задумался.
– Благодарю вас за искренность, господин. Это честь для такого, как я, – наконец, ответил он. – И спасибо за добрые слова.
– Всегда пожалуйста, – пожал плечами Ридгар, вновь улыбаясь. – А теперь – иди и приготовься к откровению. Поверь мне, Лариэс, такого ты еще не видел.
